Пришел февраль 1917 года. Стачки и забастовки в Петрограде стали привычным явлением. 14 февраля на улицах творилось что—то невообразимое. Бегая с корзиной по адресам, Катуков обратил внимание на то, что с окраин к центру города хлынули толпы рабочих. Значит, опять какой—то митинг. Через час он уже с трудом пробирался с Литейного проспекта на Невский. Там уже шпалерами стояли городовые и жандармы. Конная полиция разгоняла толпу демонстрантов с красными флагами.
Михаилу Катукову было не до собраний. Молочная фирма Сумакова, после некоторого оживления, снова стала приходить в упадок. Работники бастовали, требовали у хозяина увеличения заработной платы.
Кто знает, не оставь Катуков Петроград, быть может, он был бы в среде восставших рабочих, которые в октябрьские дни штурмовали стратегические объекты города — мосты, банки, вокзалы, почту, телеграф, телефон, наконец, Зимний дворец.
Фирма Сумакова разорилась, и ее закрыли. Катуков об этом пишет так: «В мае 1917 года рабочие и служащие забастовали и дело хозяина ликвидировали. И я уехал в с. Б. Уварово, где с отцом обрабатывал землю вплоть до вступления в РККА».
Очень важно обратить внимание и на такие строки из автобиографии Михаила Катукова: «Против царского правительства никакой работы не вел… связей с революционерами—большевиками не имел».
В БОЯХ И ПОХОДАХ
Красная Армия создавалась усиленными темпами. На 1 апреля 1918 года в ее рядах насчитывалось 155 тыс. человек. Ильич выдвинул задачу к весне 1919 года иметь 3 млн. бойцов. И имел их. На 1 ноября 1920 года в рядах Красной Армии было уже 5,5 млн. человек.
В начале действовал добровольный принцип организации армии и классовый подход, 5–й съезд Советов в июле 1918 года установил всеобщую повинность трудящихся в возрасте от 18 до 40 лет. И пошли мобилизации.
Одна из мобилизаций захватила Михаила Катукова (призван Коломенским РВК 11 марта 1919 года), хотя в своих мемуарах написал, что «я, как и многие мои сверстники, попросился добровольцем в Красную Армию».
Мобилизованный Катуков мечтал попасть в Петроград, город своей юности, но был отправлен на юг. Красноармеец Катуков воевал в составе разных частей и соединений, которые часто перебрасывались с одного фронта на другой. На какое—то время судьба забросила его в 33–й полк 4–й стрелковой дивизии. Но тут неожиданно заболел сыпным тифом. Долго валялся в горячечном бреду на больничной койке, а когда подлечился, настоял, чтобы направили в 507–й полк 57–й стрелковой дивизии.
Полк стал родным и близким, там осталось много товарищей, боевых друзей, он был на хорошем счету в дивизии. Запомнился и начдив Николай Худяков, яркая и одаренная личность. Он водил в бой полки на Царицынском фронте, на Дону и Днепре, о нем слагали легенды.
Вскоре Катуков сделал первый шаг к тому, чтобы стать профессиональным военным. 1 января 1921 года он был направлен на учебу на командирские курсы. Могилевские курсы стали первой и весьма важной ступенькой в жизни Михаила Ефимовича Катукова, в становлении его как командира Красной Армии. Учиться было нелегко: знаний маловато, а требования высокие. Приходилось просиживать ночами над школьной программой, чтобы потом успешно разобраться в лекционном материале. Полученные знания, как правило, закреплялись на практике — на полигоне, но случалось, что и в бою. Звучал сигнал, и курсанты, захватив оружие, покидали казарму по тревоге.
По окончании курсов молодой краском Михаил Катуков получил предписание для дальнейшего прохождения службы в 27–й Омской стрелковой дивизии в должности помощника командира взвода. В помощниках командира взвода Михаил Катуков долго не задержался. В мае 1922 года его переводят в 81–й стрелковый полк и назначают командиром взвода.
После Гражданской войны страна располагала скудными средствами, и все же Красная Армия получала тот минимум, чтобы поддержать свою боеспособность. Засуха и недород 1921–1922 годов усугубили продовольственное положение, и красноармейцы вынуждены были делиться своим скромным пайком с голодающими.
К концу октября 1922 года Гражданская война на территории Советской России, за исключением Туркменистана, практически закончилась. Войска Дальневосточной республики вступили во Владивосток. Выход в Тихий океан стал свободным. Нэп позволил оживить экономику, были пущены многие заводы и фабрики, заметные изменения произошли на транспорте, в торговле.
В августе 1923 года Михаила Ефимовича назначили помощником командира 2–й роты. Дел прибавилось. Теперь у него в подчинении находилось не два десятка красноармейцев, а более сотни. О каждом надо было позаботиться, главное, обучить.
Конечно, надо было и самому учиться, перенимать опыт старших командиров и военачальников. Была еще одна цель у Катукова — сдать экстерном экзамены по программе средней школы. Довольно часто после напряженного дня, когда все засыпали, он садился за учебники. Для сна оставалось три—четыре часа.
Жизнь армии, как собственно и вся жизнь, не стоит на месте. Она изменяется в соответствии с изменением политической и экономической обстановки в стране. 12 января 1923 года РВС СССР принял решение о переводе нескольких дивизий Красной Армии на территориально—милиционную систему комплектования. Это делалось в порядке подготовки к военной реформе. Экономические трудности в те годы не позволяли содержать кадровую армию, но при необходимости в короткие сроки вокруг кадрового ядра дивизии можно было развернуть достаточно подготовленный боевой состав милиционных частей.
27–я Омская стрелковая дивизия оставалась по—прежнему кадровой. Каждый ее день был насыщен боевой подготовкой и учебой. В августе дивизия отметила свое пятилетие.
СУДЬБА ЕГО — ТАНКИ
Первые пятилетки… О них всегда красочно и звучно писали. Пятилетки — это гигантские стройки по всей стране — на Урале и в Сибири, на Кавказе и в Средней Азии, в центральных районах и на Украине. Рапорты о досрочном выполнении и перевыполнении. На самом же деле все было весьма скромно, если отбросить идеологическую мишуру. Да, запущенные предприятия выпускали металл, станки, машины, что давало возможность в какой—то мере произвести техническое переоснащение промышленности и укрепить обороноспособность страны. 15 июля 1929 года ЦК ВКП (б) принял постановление «О состоянии обороны СССР», которым обязывал РВС СССР и Народный комиссариат по военным и морским делам «наряду с модернизацией существующего вооружения добиться в течение ближайших двух лет получения опытных образцов, а затем и внедрения их в армию, современных типов артиллерии, всех современных типов танков, бронемашин…»[2]
27–я Омская стрелковая дивизия все еще стояла у западных границ. Как и все кадровые дивизии, она перевооружалась, ее огневая мощь значительно возросла. Изменился и командный состав. Бывшие взводные командовали теперь ротами и батальонами, а батальонные командиры стояли во главе полков. Поднялся по служебной лестнице и М.Е. Катуков. Он стал начальником штаба 80–го стрелкового полка. Работа начштаба, как известно, хлопотная, но она давала возможность вникать в оперативно—тактические, боевые и хозяйственные вопросы, позволяла чувствовать пульс всех подразделений.
В апреле 1932 года полк был переброшен из Витебска в Борисов. Пришлось в спешном порядке обживать новые места, оборудовать казармы для красноармейцев, строить жилье для командного состава. А тут новый приказ: 80–й стрелковый полк переформировать в 5–ю легкотанковую бригаду. Переформировать — это значит получить технику, танки, переучить красноармейцев, совершенно по—новому вести все хозяйство части. Эта работа легла на Катукова, исполнявшего тогда обязанности командира полка.