Не понравились биям, которые привыкли получать первые призы и надеялись получить их и в этот раз, слова сыншы. Ат-айдаушы вывел скакунов, которые должны были участвовать в байге, и объявил, что завтра на заре их отправят от комбе. Мамбетали тут же посадил мальчика по имени Есен на пегого и отправил его с участниками скачек.
Когда по утреннему холодку кони цепью рванулись вперед, пегий остался позади. Все дальше скакали они, и все больше отдалялись скакуны друг от друга, разрыв между ними становился все больше. Когда пегий, который шел сзади, разогнался, он стал бежать быстрее. Постепенно догнал тех, что были впереди, и стал обгонять их. Так Есен доскакал до последнего каракшы и спросил: «Кто впереди?» — «Первыми идут Акбакай и Каракер, они только что проскакали», — ответил каракшы.
Усышал это Есен и рванулся на пегом вперед. Пегий разгорячился, помчался стрелой и быстро догнал Акбакая и Каракера. Сдержал пегий бег, поскакал вровень с ними, а когда вдали показались люди, вырвался вперед и помчался еще быстрее. На расстояние между холмами обогнал Акбакая и Каракера. Люди с нетерпением ожидали коней и, когда вдали показалась едва различимая точка, решили: это приближается Акбакай, он и раньше не уступал первого места в состязаниях; но оказалось, что это пегий конь.
Никто, кроме сыншы, не верил, что пегий пришел первым. Особенно хозяин Акбакая, бий, не сдавался: «Пегий поскакал не от комбе, он присоединился по дороге, поэтому и приз принадлежит мне», — сказал он, но тут подъехал ат-айдаушы. Люди окружили его. «Видел ты у комбе пегого коня?» — спрашивают. Тогда ат-айдаушы говорит: «Когда все кони вместе умчались вперед, пегий оставался в самом конце».
Ничего не смогли поделать бии, приз был вручен пегому коню. Мамбетали получил приз, отдал его Есену, а сам вернулся домой. Народ, собравшийся на скачки, был доволен. Особенно рад был один домбырашы: вот, мол, один конь простолюдина стоит тысячи коней биев, — и сочинил, говорят, кюй «Пегий конь».
Предание о тулпаре
Отец наш был человеком небольшого достатка. Однако был гордым, не позволял живой душе топтать себя. По обычаю того времени, племя, которое устраивало тризну — ас, за год вперед объявляло «сауын[5]». Это значило, что надо заранее готовить скакунов для скачек и силачей для борьбы. Наш край по-старому относился к Усть-Каменогорскому дуану. Видать, уездный начальник объявил каждому волостному управителю, чтобы готовили коней к асу. По Сулусаринской волости очередь готовить коня выпала на наш аул.
Теперь осталось найти подходящего коня. Табунщики говорили, что есть скакун по кличке Кокдауыл. Он будто бы проскакал от сопок Коянды до аула раньше дождевой тучи и не дал ни одной капле дождя упасть на человека, что ехал на нем.
Мать наша, Камка-байбише, думала иначе: «Вон в том вороном с зелеными глазами трехлетке, на котором ездят во время перекочевок, скрыта резвость. Думаю так, потому что, когда я еду на нем и мимо него скачут неоседланные кони, глаза у него начинают огнем сверкать и он так вздыхает, что бока западают. Видать, страдает от унижения, что его используют только для перекочевки».
Атбеги подумали, поразмыслили и решили готовить обоих коней — а там видно будет. Так и готовили их все лето, поили кобыльим молоком, растирали почки таволожника и скармливали им. Когда совсем подготовили, стали испытывать, пускали вскачь на целый день; до обеда обгонял Кокдауыл, а после обеда — Карашегир. В конце концов повели на ас Карашегира, у которого при долгой скачке не перехватывало дыхание.
Во время байги на Карашегире скакал мой отец, Касым. Видать, был легким джигитом, не в тягость коню.
И вот на берегу реки Тунликти началась байга. Скакунов погнали за семьдесят верст. И вот почему: чтобы слабые задохнулись и сдохли и пришли самые выносливые и быстрые.
Говорят, что когда распорядитель аса, хан Алданазар, отправлял двух своих скакунов, Мысыккурена и Канжирена, то сказал:
— Если только уроните мою честь перед чужаками, обоим срублю головы!
Да разве угроза и насилие, богатство и слава властны над тем, что дано природой — не получилось так, как говорил хан: впереди 360 коней пришел Карашегир. Не устал и доскакал животинушка, несмотря на то, что испугался препятствия, что встретилось по дороге, и с десять верст проскакал в обход. Черным почернел Алданазар-хан от страшного гнева, да пожалел рубить головы коням — только отхватил саблей по уху у каждого.
5
Сауын — объявление, оповещение о предстоящих поминках или пире, на которые гости должны были являться с дарами в виде скота, кумыса и т. д.