Кероглу.Азербайджанский народный эпос.(перепечатано с издания 1940 года " Кёр-оглы")

Кероглу разрешил. Женщины ввели Хури-ханум. Взглянул Кероглу и увидел, что она нисколько не уступает Эйвазу. Нигяр-ханум так нарядила, так разукрасила Хури-ханум, что и не рассказать.

Увидев Кероглу, Хури-ханум зарделась и быстро убрала чолку. [130]Поднялся Кероглу, взял саз, вошел в круг и запел:

Хури, коль аллаха чтишь —
Пусть кудри твои ниспадают.
Не опускай их вдоль спины —
Пусть кудри твои ниспадают.

Ты — как лебедь, — и сто храбрецов
За тебя бы пролили кровь.
Не забудь же моих ты слов:
Пусть кудри твои ниспадают.

Кероглу я, свет моих глаз,
Чтобы дружба роднила нас
При муже таком, как Эйваз,
Пусть кудри твои ниспадают.

Рассказывают, что свадьба Эйваза длилась ровно сорок дней и сорок ночей. В день, когда Хасан-паша устроил поминки по Араб-Рейхану, Эйваз и Хури-ханум достигли желанного.

КЕРОГЛУ В ДЕРБЕНДЕ

О чем бы поведать вам теперь?

Послушайте, что расскажу я вам о молодости Кероглу.

Дело это было давнее. Еще тогда, когда только-только подружившись с Дели-Гасаном, вместе с ним вил он себе гнездо в Ченлибеле. Удальцы лишь начинали слетаться на их зов. В ту пору Кероглу еще не ездил в дальние края. Но Ченлибель стоял на караванных путях, и слух о нем люди успели разнести повсюду. И имя Кероглу уже было везде известно.

Однажды удальцы собрались вокруг Кероглу. Каждому лестно было рассказать о том, что ему довелось видеть или слышать. Рассказал один, рассказал другой, очередь дошла до удальца из Железовратого Дербенда.

— Ну, а ты о чем поведаешь нам? — спросил его Кероглу. — Говорят, Железовратый Дербенд славный город.

— И правду говорят, Кероглу, — ответил удалец. — О, Дербенд — это не простой город! Но сколько ни есть там редкого и прекрасного, а ничто не может сравниться с Мовминэ-ханум.

— Что это за Мовминэ-ханум?

— Она дочь дербендского Араб-паши.

Удалец так расписал Мовминэ-ханум, что Кероглу, даже не повидав ее, полюбил всем сердцем.

Когда удальцы разошлись, Кероглу, оставшись наедине с Дели-Гасаном, открылся ему.

— Что же, следуй велению сердца, — сказал Дели-Гасан.

Поднялся Кероглу, надел доспехи, взял оружие, вскочил на Гырата и поехал прямо в Дербенд. А Ченлибель и удальцов поручил Дели-Гасану.

Что ни день, то новый привал, что ни ночь, то новая стоянка, перевалил он через горы, промчался сквозь леса, перемахнул через долы и, наконец, доехал до Дербенда. Город показался ему хорош. Верхом на коне ехал он по улицам, посматривая вокруг.

Видит народ, клянусь аллахом, приехал в город богатырь, да какой! Точно сын Рустам-Зала. Разнеслась по городу эта весть. Всполошились все. Собрался народ поглазеть на Кероглу. Слух о нем достиг и ушей Араб-паши. Послал Араб-паша своего визиря:

— Ступай, позови его к нам.

Визирь пошел, разыскал Кероглу и привел к паше. Тот усадил Кероглу и спросил:

— Отвечай, игид, кто ты? Зачем приехал сюда?

— Араб-паша, — ответил Кероглу, — зачем я приехал, так просто не расскажешь. Разреши, скажу об этом под звуки саза.

Араб-паша сказал:

— Говори!

Прижал Кероглу к груди свой трехструнный саз и запел:

Араб-паша, я так тебе скажу:
Я из Мурадбейли, спешить я должен.
Коль недруг злой со мною вступит в бой —
Египетским мечом разить я должен.

Имеешь сад, так рви его цветы.
Отдам я жизнь во имя красоты.
Пришел я за мечтой, и если ты
Противишься — меч обнажить я должен.

Из Ченлибеля в этот край пришел,
Я, Кероглу, поклявшись, знай, пришел,
За милой, что светла, как рай, пришел
Красавиц выбрать, отличить я должен.

Араб-паша никогда не видел Кероглу, но о его удали и отваге наслышался вдоволь.

— Игид, судя по твоим словам, ты Кероглу из Ченлибеля? — опросил он.

— Да, он самый.

— Добро пожаловать в наши края. А все же объясни мне толком, чего ты хочешь?

Снова прижал Кероглу к груди саз и запел:

Араб-паша, я молю и прошу:
Пусть девушка эта красавицей будет.
И нравом уживчива, и добротой,
И сладкоречием славиться будет.

И верною мужу да будет она,
И телом прекрасна и ликом ясна,
И как игиды в сраженьи сильна.
Наследник ее пусть всем нравиться будет.

Чтоб ранила бровь, чтоб глаза — как заря,
Чтоб не болтала бы лишнего зря.
Пусть сплетен не любит и, ласку даря,
Лишь доброго дела участницей будет.

Всегда враждовал Кероглу с подлецом.
Люблю храбрецов я с открытым лицом.
Родится сынок — быть ему храбрецом, —
Хоть камни и небо от крови багровыми будут!

Араб-паша понял, в чем дело. Догадался он, что Кероглу сватает его дочь Мовминэ-ханум. Взял он саз из рук Кероглу и ответил ему:

Эй, салам, Кероглу, наши девушки, знай,
Своенравны, сердиты обычно бывают.
Неуживчивы и непокорны они,
И неласковы и злоязычны бывают.

Скажешь слово — услышишь десяток в ответ.
Неприветливым будешь — спасения нет,
Зазеваешься — не оберешься ты бед:
Бьют они муженьков горемычных, бывает.

Скажешь: «сядь!» — не садятся, упрямы, горды.
Словно дикая лошадь, не знают узды.
Не захочет — к руке не притронешься ты.
И сварливыми до неприличья бывают.

От султана, от хана не скроют лица.
Не пугаются крови, храбрей храбреца.
Коль такая родит от тебя молодца —
Он в сраженьи игидом отличным бывает.

— Паша, вот такая девушка и нужна мне, — сказал Кероглу. Прямое и смелое слово Кероглу понравилось Араб-паше.

Собрал он визирей и векилов на совет. Те, говорят, соглашайся.

Араб-паша послал людей к Мовминэ-ханум. А она ответила, что поступит по воле отца.

Стали готовиться к свадьбе. Попировали и отдали Мовминэ-ханум за Кероглу.

Ровно сорок дней и сорок ночей пробыл Кероглу в Дербенде. Когда же наступил день сорок первый, он сказал:

— Ну, Мовминэ-ханум, пожили мы тут, довольно, собирайся и поедем в Ченлибель.

— Не оставлю я родной земли и никуда не поеду, — ответила она.

Как ни убеждал Кероглу Мовминэ-ханум все «нет» да «нет». Видит Кероглу что не сломить ему ее упрямства. Снял с себя золотой браслет, дал Мовминэ-ханум.

— Я уезжаю. Коли ты не хочешь ехать, оставайся. Возьми этот браслет и сохрани его. Если у нас родится дочь, продашь и сделаешь ей подарок, если же сын, наденешь ему на руку, он придет и разыщет меня.

Попрощался Кероглу с женой, сел на Гырата и вернулся в Ченлибель. Удальцы снова собрались вокруг него.

— Кероглу, почему ты вернулся один? — спросил Дели-Гасан.

Взял Кероглу свой саз, прижал к груди и ответил так:

130

В день свадьбы невесте подрезают на лбу волосы чолкой.