После этого всякие сомнения в том, кто непосредственно руководил убийством Клемента отпали. Что касается Таубмана, то как утверждает Судоплатов он сменил фамилию на Семенов и был послан на учебу в Институт химического машиностроения, а затем перешел на службу в органы госбезопасности. Турок же, по словам Судоплатова, стал «хозяином» явочной квартиры в Москве. Но здесь Судоплатов намеренно вводит читателя в заблуждение, ибо турок — это упоминавшийся нами ранее Пантелеймон Тахчианов, ликвидировавший в январе 1937 года невозвращенца Навашина, причем именно таким же способом — заколол ножом.
Впрочем, возникает еще один вопрос — почему ликвидацию Клемента поручили группе Короткова, а не людям Серебрянского, которые имели гораздо больший опыт. Тут можно предположить, что это связано с начавшейся с конца 1937 году в НКВД «чисткой», во время которой практически все старые кадры сотрудников ИНО были отозваны в Москву и репрессированы. Например, тот же Серебрянский был арестован прямо в московском аэропорту 10 ноября 1938 года. А потом группа Короткова до убийства Клемента сумела в марте 1938 без шума и не оставив никаких следов ликвидировать, как он пишет, некоего «Жулика». А под этой кличкой в оперативных делах НКВД проходил наш старый знакомый Георгий Агабеков.
Как уже говорилось раньше, Агабеков счастливо избежал покушения в январе 1932 года в Румынии и вернулся в Бельгию, под крыло британских спецслужб. Однако англичане были скупы, и в начале 1933 года Агабеков предложил другому чекисту-невозвращенцу Евгению Думбадзе вместе дурачить румынскую сигуранцу, поставляя ей сведения о деятельности СССР против Румынии, якобы получаемые от собственной агентуры Агабекова в России. В качестве этой «агентуры» предполагалось использовать русских эмигрантов в Брюсселе и Берлине.
Но Думбадзе не только отверг предложение Агабекова, но и разоблачил его в эмигрантской прессе. Правда, Агабекова это не остановило и он все-таки предложил свои услуги румынам, дав следующее обязательство:
«Я принимаю Ваше предложение работать, переданное через господина П…
Отныне все свои рапорты, которые буду посылать регулярно каждую неделю, я буду подписывать именем „Петров“. 15 апреля 1933 г.».
Сохранилась и расписка Агабекова следующего содержания:
«Получено на апрель 1933 года девять тысяч (9000) француз. франков. 8.5.33 Брюссель. „Петров“»[219].
Чтобы поддержать свое реноме в глазах западных спецслужб, Агабеков в скором времени «завербовал» в русских эмигрантских кругах мифического немецкого офицера «Шарля» и передавал якобы полученную от него информацию британской СИС. Затем он сообщил о «Шарле» бельгийской спецслужбе «Сюртэ», а та в свою очередь сообщила о нем французам.
В результате Агабекову оставалось только стричь купоны. Что касается румын, то для них Агабеков за 20 000 франков организовал получение информации прямо из ОГПУ, которую ему якобы поставляла через вторые-третьи лица его первая жена. Всего же, как было установлено позднее, Агабеков поддерживал контакты со спецслужбами семи государств.
После этого Агабеков полностью уверовал в свою безнаказанность и пустился во всевозможные аферы. Так, в мае 1934 года он заявился в Брюсселе на квартиру одного из своих знакомых, тоже невозвращенца, и предложил ему разыграть спектакль перед представителями акционерного общества, расположенного в Париже, которые занимались поисками возможностей вывоза из СССР заметок и личных счетов Николая II, а также брачных документов вдовы брата последнего императора, великого князя Михаила Александровича графини Брасовой. Все эти документы Агабеков за аванс в 30000 французских франков брался «доставить» из СССР. Но при этом он цинично заявил: «Конечно, никаких документов я достать не могу, при всем моем желании. Поэтому придется делать липу»[220].
После получения аванса Агабеков спустя некоторое время через подставное лицо послал в Париж письмо, в котором сообщал, что дела идут, что он несколько раз ездил за границу и что теперь настало время познакомить членов общества с верным человеком из СССР.
Вскоре это знакомство состоялось и акционеры убедились, что перед ними действительно человек из Советской России. Была достигнута договоренность о еще одном гонораре в 30 000 франков за работу, но по каким-то причинам сделка в конце концов сорвалась.
Промышляя подобными аферами, Агабеков в то же время понимал, что над ним постоянно висит угроза со стороны Москвы. Поэтому осенью 1936 года он еще раз попытался круто изменить свою судьбу и 4 сентября отправил советским властям письмо, в котором подробно рассказал о структуре, должностных лицах и деятельности спецслужб Великобритании, Бельгии, Голландии, Франции, Румынии, Болгарии и Германии. Заканчивалось это письмо следующими словами: