Распространение этих предполагаемых документов носило в своей основе знакомые черты дезинформационной операции КГБ. Они были ранее отправлены почтой в другие европейские журналы и впервые появились в итальянском публицистическом издании "Пезе Сера", на что никто не обратил внимания. Впоследствии эти "документы" были посланы из Рима неизвестным отправителем, чью подпись нельзя было разобрать, в два немецких журнала. "Документы" не были подлинниками, а лишь копиями, и поэтому нельзя было подвергнуть их технической проверке, могущей доказать их достоверность или фиктивность. "Дер Шпигель" утверждал, что они распространялись как часть дезинформационной операции КГБ. Описанные американские планы вызвали тревогу в Западной Европе и вне всякого сомнения посеяли сильное недоверие к Соединенным Штатам.
В своем выпуске за 1 февраля 1970 года "Штерн" поместил еще более подстрекательскую статью, основанную якобы на другом сверхсекретном американском документе: "Руководство в условиях ядерной утечки". О документе говорилось, что он прибыл от "Большого незнакомца". Отрывки из этого предполагаемого документа раскрывали, что Соединенные Штаты, в случае войны, намеревались взорвать более тысячи гражданских объектов в Египте, Сирии, Ираке и даже Иране, а также в Западной и Восточной Европе. Последовал еще один вполне понятный взрыв антиамериканских настроений.
Время и доскональное изучение позволяли обычно американским властям разоблачить советские фальшивки, цитируя ошибки в стиле и терминологии. Однако "документы", распространенные КГБ в 1969 и в 1970 гг., были почти совершенными по форме, поскольку русские имели возможность копировать их с подобных, достоверных документов, раздобытых Джонсоном в сейфе[42]. Имея оригинал "Руководства", где перечислялись объекты советского блока, КГБ с легкостью прибавил объекты в Западной Европе и нейтральных странах.
История Роберта Ли Джонсона завершилась 18 мая 1972 года. У Джонсона и Хеди был сын Роберт, о котором я не намеревался упоминать. Однако последующие события требуют этого.
Болезнь Хеди и характер Джонсона превратили их дом в сущий ад, и Роберта со временем отдали в детдом. В девятнадцать лет он мобилизовался и воевал во Вьетнаме, где начал размышлять о своем отце-предателе.
Джонсон был наверно рад, когда ему сообщили, что вернувшийся из Вьетнама Роберт хочет навестить его 18 мая. Только один раз до этого он навестил его в Федеральной каторжной тюрьме в Льюисберге, в Пенсильвании, он и писал ему очень редко. Улыбаясь, Джонсон вошел в тюремную приемную и потянулся, чтобы пожать сыну руку. Не говоря ни слова, Роберт ринулся к нему и вонзил ему нож глубоко в грудь. Джонсон умер через час. Ему было пятьдесят два года.
Роберт решительно отказался объяснить что-либо. Только лишь агентам ФБР он сказал: "Это было личное дело".
XI
ЗАГОВОР С ЦЕЛЬЮ РАЗРУШЕНИЯ МЕКСИКИ
Около полуночи 12 марта 1971 года в Национальном дворце собрались несколько министров мексиканского правительства. Высокопоставленный офицер разведки роздал официальный отчет и пачку фотографий. Чиновники в молчании изучали документы, вначале с тревогой, а потом и гневом людей, которых предали.
Значение прочитанного мексиканскими руководителями было ошеломляющим. Подробное изложение разведки раскрывало задуманный в Москве заговор КГБ ввергнуть Мексику в гражданскую войну и уничтожить ее правительство с помощью военной силы. По словам мексиканца — агента КГБ, это превратило бы Мексику во "второй Вьетнам".
Мексиканская разведывательная служба с помощью почти эпического контрзаговора разоблачила не только советский план, но и офицеров КГБ и мексиканских агентов, замешанных в нем. Сотрудники разведки захватили тайники с оружием и взрывчаткой, обнаружили центры по тренировке и убежища и арестовали партизанских вожаков. Начало было уже близко. Было и доказательство тому, что вскоре должны были раздаться первые выстрелы, взорваны первые бомбы, убиты первые полицейские.
"Мы, конечно, будем действовать, и действовать самым решительным образом", — провозгласил президент Мексики Луис Эчеверриа Альварез.
Советник, написавший доклад разведки, быстро проговорил: "Ударьте по посольству, г-н президент. Все начинается с посольства. И с Нечипоренко. Он — Нумеро Уно".
Это было верно. В 60-е годы КГБ полностью забрал в свои руки советское посольство в Мексико-Сити и превратил его в один из самых больших в мире святилищ подрывной деятельности. А из всех русских самым квалифицированным и опасным был Олег Максимович Нечипоренко, которого КГБ справедливо считал одним из своих лучших агентов.
42
КГБ все-таки допустил одну ошибку в своей версии "Руководства". Согласно "Штерну", документу предшествовало особое предостережение: "Содержащаяся в этом документе информация не должна попасть в руки иностранных граждан или их представителей". Любой, знакомый с терминологией служб безопасности США, увидит подделку в этой фразеологии. Документы, чья циркуляция ограничивается только лишь персоналом США, просто отмечаются "НОФОРН", что означает "Ноу форинсрс" — для иностранцев".