В марте 1953 года, после смерти Сталина группировка Хрущева одержала, наконец, верх "во фракционной борьбе, ведущейся среди ограниченного числа членов руководства", захватив, таким образом, власть над партией и Советским Союзом. Ликвидировав Берия и еще около двадцати четырех его приверженцев, Хрущев и его соратники ослабили террор, закрыв большое количество концентрационных лагерей, выпустив на свободу многих узников и введя некоторые другие положительные перемены. Вся политическая и гражданская полицейская система была реорганизована, и 13 марта 1954 года был создан КГБ, который они оплели сложной паутиной контроля, дабы лишить его возможности угрожать партийному руководству.
Все эти перемены были сделаны по практическим причинам, не имеющим никакого отношения к соображениям гуманности или к идеалистическому марксизму. Первый сталинский погром, направленный против крестьян, создал мрачную обстановку и, несмотря на ужасающие экономические последствия, сковал последний большой слой населения, бывший в состоянии противостоять диктатуре. Однако последующие казни привели к обратным результатам. Руководство во главе с Хрущевым поняло, что нет необходимости в постоянных кровопусканиях для управления этой страной. Принимая личное участие в чистках, новые руководители понимали, что однажды начавшись, сталинский террор не пощадит никого. Они хотели остановить его в интересах собственного самосохранения и потому пришли к молчаливому соглашению о том, что в будущем победители не будут убивать побежденных.[16]
Хрущев отметил это освобождение своей знаменитой тайной речью на XX съезде партии 25 февраля 1956 года. В этой речи он признал все ужасающие подробности пыток, порабощения и убийства невинных людей, имевших место во время правления Сталина — зверства, существование которых на протяжении десятилетий столь воинственно отвергалось Советским Союзом и его сторонниками.[17]
Многие истолковали исповедь Хрущева как провозвестницу конца низкой тирании и начала светлой перемены в Советском Союзе. Самая большая надежда царила среди советского народа, который знал об этой речи лишь по слухам. Однако 30 июня 1956 года партия официально предупредила как советский народ, так и весь мир, что никакого существенного изменения в советской системе не будет:"Было бы серьезной ошибкой заключить, что из-за прошлого культа личности в общественном строе СССР произойдут какие-либо изменения или же искать источник культа в самой сущности советского общественного порядка". 6 июля "Правда" писала об этом в еще более резкой форме: "Что касается нашей страны, Коммунистическая партия была и будет единственным властителем умов и мыслей, представителем, предводителем и организатором народа".
Существенная структура и динамика развития советского общества остались неизменными. Очень маленькая по численности группа по-прежнему управляла Советским Союзом, а Новый класс партийной бюрократии, черпающий свою мощь непосредственно из тайной политической полиции, называемой теперь КГБ, поддерживал ее. Хрущев же, тайно осуждая минувший геноцид политической полиции, хвалил публично КГБ, употребляя исторически ненавистный термин: "Подавляющее большинство наших чекистов являются честными работниками… Мы доверяем этим кадрам". Говоря о капиталистических шпионах и вредителях, он добавил: "Всеми возможными путями мы должны усилить революционную бдительность и органы государственной безопасности". Отдавая дань КГБ, Хрущев приказал воздвигнуть возле Лубянки памятник Дзержинскому. В 1961 году он увеличил бюджет и личный состав КГБ для усиления операций за рубежом.
Со дня отстранения Хрущева в октябре 1964 года в структуре советской системы не произошло никаких изменений. Новый партийный хозяин Леонид Брежнев проявил даже еще большую чувствительность к зависимости руководства от КГБ и стал использовать его еще более широко. Преемники Хрущева разразились настоящим потоком панегириков, восхваляющих "органы государственной безопасности". Библиотека Конгресса США составила библиографию из более, чем 2 400 хвалебных книг и статей, опубликованных в Советском Союзе между 1964 и 1972 годами.
Ричард Пайпс писал следующее: "Современное советское руководство находится сегодня в положении, во всех существенных аспектам схожем с тем, в котором, умирая, оставил его Ленин. Оно лишено народного мандата или какого-либо другого вида законности для оправдания своей монополии в политической власти, за исключением преданности классовой борьбе". Правя без надежды получить когда-нибудь одобрение народа, советские современные руководители не видят возможности удержаться у власти, не используя мощь КГБ. Только поэтому они готовы наделить его любой властью в Советском Союзе, за исключением той, которая может угрожать их собственной.
16
Никто лучше Хрущева не мог бы оценить последствия террора, поскольку сам он был рьяным исполнителем этих чисток и бесстыдным льстецом при Сталине. Руководя чистками на Украине, Хрущев не раз называл себя "другом и соратником Сталина", "ближайшим учеником и соратником Сталина, "сталинским вождем украинских большевиков", "ближайшим соратником великого Сталина". В январе 1937 года, во время митинга на Красной площади, посвященного празднованию казни жертв чисток, Хрущев гремел: "Приговор, вынесенный этим убийцам-троцкистам, саботажникам и агентам фашизма является предупреждением всем врагам нашего народа, всем тем, кому может прийти в голову мысль поднять руку против нашего Сталина". 24 июня 1938 года шеф тайной Полиции Украины А.И.Успенский сказал своим людям: "Никита Сергеевич Хрущев просил передать вам его приветствия и приготовиться по-большевистски к снятию богатого сталинского урожая (тел)". В 1944 году Хрущев заставил тринадцать украинских поэтов написать коллективную поэму "Великому Сталину от украинского народа", которая была преподнесена с 9 316 972 подписями, прилагаемыми к ней.
17
Бертрам Д. Вольф красноречиво подводит итог важности этой речи:
"