Типичным является экономическое положение советского физика Алексея Левина, бежавшего на Запад в 1968 году. После девяти лет обучения в ВУЗе он зарабатывал 150 рублей в месяц. После снятия подоходного налога, налога за бездетность и профсоюзного налога ему оставалось нетто 125 рублей. Его жена, инженер, получала 140 рублей в месяц. Они жили в восемнадцатиметровой комнате, деля удобства с еще пятью соседями. Ежемесячная квартирная плата составляла еще десять рублей. На еду и ограниченные развлечения, которые они себе позволяли, уходило от 160 до 180 рублей в месяц. На костюм для Левина уходил его месячный заработок. Если он мог носить один и тот же костюм ежедневно, то его жене нужны были несколько платьев, а одежда для нее была очень дорогой. У Левиных не было никаких сбережений и не было видов на это в будущем.
Почти нет надежды, что в недалеком будущем улучшится тяжелое экономическое положение среднего советского гражданина. Некоторые советские источники выражают озабоченность по поводу того, что в некоторых жизненноважных для экономического развития областях, как например, технология счетно-вычислительных машин, автоматизация и нефтехимия, Советский Союз все больше и больше отстает от Запада. Во многих промышленных отраслях устаревшее оборудование сменяется недостаточно быстро для того, чтобы гарантировать будущую здоровую экономику. Председатель Совета Министров Алексей Косыгин заявил, что в 1972 году Советский Союз имел самые низкие показатели промышленного роста за все десятилетие. Согласно высказываниям физика-ядерщика Андрея Сахарова, 40 % национального дохода идет на вооружение — намного больше, чем в любой другой западной стране [23]
Вполне понятно, что очень важной задачей является принуждение 246 миллионов людей терпеть такое существование, лишая их одновременно свободы и всякой надежды на нее в будущем. КГБ большей частью удается исполнять ее, поскольку партия предоставила ему всевозможные контрольные средства, окружающие каждого человека всю его жизнь. Многие из каждодневных обязанностей контроля лежат на милиции или специальных регулирующих отделах; однако всюду имеется рычаг, которым КГБ может всегда воспользоваться, чтобы в интересах партии направить или подавить личность. Наблюдая за действиями этих видов контроля, можно рассмотреть за ними ставшие обыденными репрессии и утонченный механизм современной тирании. Можно видеть, как маленькой правящей верхушке удается терроризировать такое многочисленное население без того, чтобы заниматься массовым избиением людей, как в прошлые времена.
Почти одновременно с появлением на свет советский гражданин попадает в рамки государственных уставов и под контроль КГБ. В Советском Союзе почти в каждом жилом комплексе имеется единственная в своем роде личность, называемая управдомом. Управдом исполняет обязанности стража квартирантов; он в некотором роде шпион, привратник, дворник, сборщик квартплаты и управляющий домом. Обычно он отчитывается перед милицией, чьи услуги и отчеты всегда в распоряжении КГБ. Однако в случае, если КГБ проявляет особый интерес к кому-нибудь из жильцов, управдом докладывает о нем прямо в КГБ. Как милиция, так и КГБ ждут от управдома отчетов о каких-либо неприятных событиях или о жильцах, чье поведение отклоняется от нормы. Если, например, жилец приходит домой после вечеринки в два часа ночи, это может посчитаться нормальным. Но если он приходит в два часа ночи 3–4 раза в месяц, управдом сообщит об этом властям, которые, в свою очередь, будут выяснять, почему этот гражданин стал приходить домой так поздно.
Управдом ведет регистрационную книгу, где записаны все постоянные жильцы и те, которые остаются в гостях более трех суток. Если в доме родился ребенок, он отмечает это событие у себя в книге, на него вслед за этим заводится карточка и он классифицируется в государственной картотеке. Таким образом, домовые книги позволяют КГБ проследить, где живет каждый человек, включая новорожденных младенцев.
23
Два советских экономиста, тщательно анализируя официальные статистические данные, пришли к заключению, что в 1969 году Советский Союз потратил на вооружение приблизительно 40–50 % своей валовой национальной продукции. В том же 1969 году на военный бюджет США пришлось 9 % национальной валовой продукции — год этот был одним из самых тяжелых для США, занятых во вьетнамской войне.
Те же советские экономисты, между прочим, утверждали, что западные экономисты переоценили советскую валовую продукцию на целых 100 %.