— Логрис, к сожалению, уязвим, — будто прочитав ее мысли, произнесла собеседница. — Ежедневно фантомные миры подвергаются несанкционированным вторжениям. Это факт, и я тоже могла бы обратиться к услугам какого-нибудь кибрайкера, но не хочу, да и не имею права апеллировать к личностям с сомнительной этикой.
— Что вы хотите, конкретно?
— Только увидеть его, провести несколько часов в Логрисе, не рискуя инициировать скандал из-за неопытности или болтливости тех людей, кто незаконно посещает фантомные миры. В этом, как ты выразилась, «нет ничего дурного», верно?
Эльза поняла, что попалась.
Ситуация казалась ей безвыходной.
«Отказаться? Но ведь стремление этой женщины действительно не несет ничего дурного, так же как мои исследования вертикалей. Она такая же заложница собственной страсти, как и я…»
— Когда вы планировали попасть в Логрис?
Ее собеседница подняла взгляд. Рябь искажений более не вуалировала ее облик.
— Сейчас. Истекает последняя минута из отпущенного лимита. Либо мы уходим отсюда вместе, либо…
— Не нужно угроз, — решившись, прервала ее Эльза. — Я помогу вам. Просто, как женщина женщине.
Глава 3
Человеческий мир всегда с легкостью можно отличить от логрианского.
Этот оказался на удивление жарким и пыльным. Казалось, что его хозяин совсем лишен фантазии либо просто не удосужился произвести элементарные (с точки зрения затрачиваемых усилий) манипуляции на создание чего-то более приглядного и комфортного, нежели жаркие пески пустыни, над которыми плавилось горячечное, знойное небо.
…Женщина лет тридцати, одетая в легкое, элегантное платье, подчеркивающее стройность ее фигуры, в некотором замешательстве остановилась на берегу полноводной реки, несущей свои радужные, разноцветные волны вдоль четкой границы знойных песков.
Сопровождавший ее фантом уже исчез, растворившись в радужных брызгах.
Она нахмурилась, глядя на знойный горизонт, потом перевела взгляд на свою обувь, понимая, что оделась явно не по погоде.
«Следовало узнать, что представляет собой его мир», — с некоторой досадой подумала она.
Что-то в облике молодой женщины вызывало ощущение неправдоподобности образа. Очевидно, она не привыкла к состоянию растерянности, взгляд, остановившийся на изящной обуви, вдруг утратил мечтательный блеск, и в нем проступило выражение спокойной, взвешенной, холодной решимости.
Мысленно представив расстояние, которое нужно пройти под палящим солнцем, по щиколотки увязая в горячем песке, она вдруг упрямо поджала губы, на мгновенье прикрыв глаза.
«Хороша я буду, когда приползу к нему, измученная, Растрепанная, мечтающая только о глотке воды…»
На миг вся затея показалась ей глупой и неуместной, однако мимолетные мысли уже давно не могли поколебать ее решимости. Просто не думалось, что придется что-то менять в его мире, по крайней мере до встречи. Но выбирать не приходилось.
В знойном мареве миражей внезапно появилась прямая как стрела лента скоростной автомагистрали. Еще мгновенье — и на полосе движения материализовался силуэт «Гранд-Элиота».
Она открыла глаза.
«Ну вот, теперь уже лучше. Главное, чтобы он воспринял это спокойно».
Выйдя на твердую поверхность, она сняла обувь, вытряхнула попавший в туфли песок… и вдруг ее глаза влажно блеснули, выдавая прежнее волнение.
Предстоящая встреча неодолимо манила и в то же время пугала ее.
Совсем как девочка перед первым свиданием…
А разве не так? Разве мысли не тянулись к нему через бездну разделившего их пространства, времени и неодолимых жизненных обстоятельств? Разве не приходил во снах его образ, утраченный, как казалось, навсегда?
Она села в машину, окунувшись в прохладу кондиционированного салона, а перед глазами стояла далекая туманная картинка: сумеречный паркинг базы РТВ, стробоскопические вспышки выстрелов орудия «Фалангера», разбитое ударной волной лобовое стекло точно такого же «Гранд-Элиота», ее дрожащие пальцы, сжимающие принадлежавший отцу кодон активации «Одиночки», и его фигура, бесстрашно шагнувшая во тьму, навстречу неведомой, но смертельной опасности.[8]
Стряхнув наваждение воспоминаний, она коснулась сенсора зажигания.
Водородный двигатель машины заработал беззвучно, лишь мягкая подсветка приборных панелей возвестила о том, что можно начинать движение.
Как непредсказуема наша судьба… Думалось ли ей, что спустя десятки лет она сможет вновь увидеть его?
Каким он стал? Что изменилось в его душе?
Сладкое, сосущее чувство непредсказуемости желанной встречи гуляло по телу, стягивало кожу на затылке мелкими мурашками тревожных, манящих предчувствий.
«Гранд-Элиот», набирая скорость, рванулся с места, устремляясь к далекому горизонту.
Прошло немало времени, прежде чем среди знойных песков появился небольшой оазис.
Сначала она подумала, что это реальность играет с ней, пытаясь компенсировать несанкционированные изменения, но нет, яркая зелень растительности не являлась иллюзией, да и дорога, по определению ведущая к намеченной цели, не обходила стороной островок жизни, затерявшийся среди песков, а вливалась под сень раскидистых крон деревьев и исчезала.
«Гранд-Элиот» мягко свернул на аллею, где обжигающий свет, проходя сквозь кроны исполинских Раворов, терял свою яростную энергию, проливаясь в прорехи листвы косыми столбами, в которых кружилась мошкара.
Ее волнение достигло апогея.
«Сейчас… Сейчас я увижу его».
Пальцы дрожали, с трудом удерживая руль.
Машина сбросила скорость и теперь медленно катилась среди искрящихся, перекрещивающихся световых лучей, а впереди так же медленно вырастал опрятный двухэтажный домик под черепичной крышей, перед которым раскинулся благоухающий парк: влажно отблескивали зеркальной поверхностью многочисленные пруды, деревья и кустарники, представляющие флору разных планет, сочетались в немыслимых для естественных условий комбинациях, и после унылого однообразия раскаленных барханов пустыни все это казалось особенно удивительным, привлекательным, ласкающим взгляд, обещающим покой и прохладу.
На краю парка особняком стоял небольшой храм, ступени, ведущие к входу, были припорошены песком. Строение резко диссонировало с пейзажем оазиса — развернутое к пустыне, оно возвышалось над барханами, будто немой величественный страж, хранящий незыблемость границ между мертвыми песками и буйством зелени.
Нет, он не изменился. Такие люди не меняются с годами.
«Гранд-Элиот» обогнул бассейн и остановился подле дома.
Она не сразу решилась выйти и некоторое время сидела, тщетно вглядываясь в прохладный сумрак террасы.
«Ну, где же ты?»
Два пустых кресла, низкий столик, на котором стояла ваза с фруктами, оставленный на краю столешницы ноутбук — все говорило о том, что хозяин где-то здесь, рядом, но почему он…
Почему проявляет осторожность?
Она вдруг улыбнулась. А как ты хотела? Ведь он наверняка заметил дорогу, проложенную через пески. Но чего ему опасаться?
С тихим шелестом водительская дверь «Гранд-Элиота» скользнула вверх и в сторону.
Она покинула прохладный салон машины и остановилась, оглядываясь вокруг.
Мир застыл.
Исчез ветер, не шевелилась листва, даже мошкара, до этого беззаботно роившаяся в ласковых столбах света, вдруг остановилась, словно кто-то незримый выключил голографическую проекцию.
Она медленно обернулась к террасе, понимая, что он увидел и узнал ее.
Господи…
Сердце оборвалось, ухнуло в бездну, дыхание перехватило, когда она увидела его, стоявшего всего в десятке метров, на ступенях террасы.
Миг потрясенного узнавания…
8
Система «ALON» — буквальный перевод «в одиночестве» (интеранглийский). Кодовое название модуля независимого поведения. Использовался не только в киберсистеме серв-машин, но и в других видах боевой техники. Более распространенное название, ставшее общеупотребимым — «Одиночка».