Китай и страны Южных морей в XIV–XVI вв.

Однако, несмотря на широкое распространение указанной теории, некоторые буржуазные ученые уже в конце XIX и начале XX в. стали подходить к истории внешних связей Китая как. к двустороннему процессу. Еще в 20-х годах X. Макнэйр выражал недоумение, что в исследовательской литературе преобладают работы о деятельности иноземцев в Китае и почти нет работ о деятельности китайцев за рубежом[34].

Изучение внешних связей Китая как двустороннего процесса началось с выявления и перевода источников. В 70-х годах XIX в. появились английские переводы некоторых источников относительно интересующего нас периода — XIV–XVII вв., выполненные В. Мэйерсом, В. Грёневельдтом, а затем, в начале XX в., — В. Рокхиллом[35]. Исследование указанных проблем началось лишь в 30-х годах, опять-таки с морских экспедиций китайского флота начала XV в. Этому вопросу было посвящено несколько работ французского синолога П. Пельё, голландского — Я. Дёйвендака и японского — Ямамото[36].

Остановимся на оценках причин и характера данных экспедиций буржуазными авторами. П. Пельё и Я. Дёйвендак, например, были склонны считать, что основной целью экспедиций явились поиски сокровищ и редкостей для императорского двора[37]. Эта же точка зрения повторяется и в некоторых общих работах последнего времени[38]. Но Я. Дёйвендак в отличие от П. Пельё объяснял этой целью лишь первые экспедиции флота Чжэн Хэ. Целью же последующих, по его мнению, были поиски жирафов, которые якобы считались при китайском дворе священными животными[39]. Источники свидетельствуют о надуманности подобной идеалистической концепции[40]. Довольно широкое распространение получила точка зрения, согласно которой данные экспедиции явились попыткой найти новые торговые пути в страны Ближнего Востока, так как сухопутные караванные пути через Среднюю Азию были перерезаны в связи с падением обширной Монгольской империи. Эту точку зрения излагает Дж. Нидем[41]. Но вместе с тем он отмечает, что целью экспедиций могло быть и возвеличение императорского двора, и поиски бежавшего якобы претендента на престол. Поэтому, продолжает автор, причины экспедиций еще не выяснены[42]. В. Парселл, исследовавший историю китайской колонизации Юго-Восточной Азии, считает, что экспедиции начала XV в. имели целью закрепление сюзеренитета Китая в заморских странах[43]. Это мнение заслуживает внимания. Однако характеризовать на данном основании эти экспедиции как «карательные», что делает В. Парселл, по нашему мнению, неудачно. Заслуживает внимания и точка зрения американского ученого Ло Чжун-пана, который связывает указанные экспедиции с поступательной тенденцией исторического развития и социально-экономической обстановкой в Китае того времени. Он считает, что начало XV в. явилось апогеем активной политики Китая на морях, которая проводилась, все нарастая, еще с X–XI вв.[44]. Это нарастание, а затем падение активности китайской морской политики (с середины XV в.) автор связывает с экономическим развитием юго-восточных районов страны и соответственно с общим кризисом Минской империи.

Более широко к вопросу о внешних связях Китая подходят американские синологи Дж. Фэйербэнк и С. И. Тэн. Они характеризуют весь комплекс отношений средневекового Китая с иноземными странами как «данническую систему»[45]. Однако, по нашему мнению, это не отражает суть внешнеполитических связей Китая, где «дань» иноземцев должна была выступать лишь одним (и далеко не единственным) проявлением «вассалитета» зарубежных стран. Проблема изучения такого рода вассалитета затрагивалась американским исследователем X. Хинтоном[46]. Автор рассматривает взаимоотношения Китая с Бирмой и Вьетнамом, которые по китайской схеме не включались в число стран Южных морей, причем их «вассалитет» в освещении X. Хинтона выглядит как нечто вполне реальное, закрепленное в договорных обязательствах. Это вызывает большие сомнения.

Из других аспектов интересующей нас проблемы следует отметить большую работу по изучению китайской географической терминологии стран Южных морей, проделанную П. Пельё, а также французским востоковедом Г. Ферраном и японским — Т. Фуцзита[47].

34

H. F. MacNair, The Chinese Abroad, Shanghai, 1924, Preface, p. 17.

35

W. Mayers, China's Exploration of the Indian Ocean during the XV Century; W. Croeneveldt, Notes on the Malay Archipelago and Malakka; W. Rockhill, Notes on the Relations and Trade of China with Eastern Archipelago and the Coast of Indian Ocean in the XV Century. Эти переводы содержат много ошибок, выявленных П. Пельё в его работах, указанных ниже, и не отвечают требованиям современной науки.

36

Р. Pelliot, Les grands voyages maritimes chinois au debut de XV siecle. P. Pelliot, Notes additionelles sur Tсheng Houo; P. Pelliot, Encore a pro pas des voyages de Тcheng Ноио; J. J. L. Duyvendak, Ма Huan re-examined; J. J. L. Duyvendak, The True Dates of the Chinese Maritime Expeditions in the Early XV Century; J. J. L. Duyvendak, Voyages de Tcheng Houo; J. J. L. Duyvendak, China's Discovery of Africa. Ямамото, Чжэн Хэ си чжэн као.

37

Р. Pelliot, Les grands voyages…, p. 447; J. J. L. Duyvendak, China's Discovery of Africa, p. 32.

38

J. Mirsky, The Great Chinese Travellers, p. 247.

39

J. Duyvendak, China's Discovery of Africa, p. 32.

40

Подробнее об этом см. А. А. Бокщанин, Посещение стран Африки морскими экспедициями Чжэн Хэ в начале XV века, стр. 92.

41

J. Needham, Science and Civilisation in China, vol. I, p. 143.

42

Ibid.

43

V. Purcell, The Chinese in Southeast Asia, Preface, p. 28.

44

Lo Jung-pang, The Decline of Early Ming Navy, p. 149.

45

J. К. Fairbank, S. У. Teng, On the Ching Tributary System; J. K. Fairbank, Tributary Trade and China's Relations with the West. J. K. Fairbank, Trade and Diplomacy on the China Coast. К полемике с точкой зрения Дж. Фэйербэнка и С. И. Тэна мы вернемся в ходе исследования.

46

Н. С. Hinton, China's Relations with Burma and Vietnam.

47

G. Ferrand, Le K'ouen Louen et les navigations interoceaniques dans les mers du sud; T. Фуцзита, Чокунго Нань хай гудай цзяотун цза као.