– Третье? Хочу я, чтоб надел ты простое холщовое платье, шапку с траурной лентой, чтоб сам траурный флаг нес и чтоб всем придворным, военным да чиновникам велел траур надеть.
Выслушал император третье условие, заколебался: «Выходит, должен я признать себя сыном Фань Си-ляна[124]. Но тогда она станет моей, – тут же подумал император. – Что ж, признаю себя сыном Фань Си-ляна!»
Так согласился император и на третье условие.
Наступил день похорон. Забыл император о приличиях, нарядился в холщовое платье, шапку надел с траурной лентой, и впрямь подумаешь – почтительный сын отца хоронит. Мэн Цзян-нюй тоже в траурном платье, останки в повозке везут, Мэн Цзян-нюй рядом идет. Чиновники, военные – все в трауре на похороны явились. Трубят, в барабаны бьют, идут к кладбищу семьи Фань[125]. Река на пути им попалась, большая, глубокая. Отошла Мэн Цзян-нюй от повозки, бросилась в реку и утонула.
Остался Цинь Ши-хуан ни с чем, от ярости рассудок потерял, день и ночь про Мэн Цзян-нюй думает. И стал казнить всех без разбора. Выйдет в зал и спрашивает:
– Каменный конь у ворот ест сено?
Сановник, само собой, отвечает:
– Не может каменный конь есть сено.
Разгневается тут император и крикнет:
– Как это не может? Казнить его!
Так каждый день по одному и казнил. Трепещут сановники от страха. Был среди них один честный да бескорыстный. Наступил его черед идти к императору. Воротился он домой мрачный, брови хмурит.
А в это время дух звезды Тайбо[126] нищим даосом обернулся, подошел к дому чиновника, стал бить в деревянную колотушку.
На стук старик привратник вышел, говорит:
– У нашего господина доброе сердце, ты, как придешь, он всегда велит дать тебе меру риса и меру муки. Только нынче пришел ты некстати, горе у нашего господина, не до тебя ему.
Отвечает даос:
– Не надо мне ни риса, ни муки, пришел я спасти вашего господина!
Услышал это привратник, поспешил к господину, потом воротился, повел даоса в дом. Вытащил даос из рукава кнут и говорит сановнику:
– Вот кнут «погоняй горы». Завтра, как пойдешь во дворец, спрячь его в рукав. Спросит тебя император: «Каменный конь ест сено?» Скажешь: «Ест», – взмахнешь кнутом. Конь тотчас начнет сено есть. И еще скажи, что кнутом этим можно погонять горы и что он поможет отыскать Мэн Цзян-нюй.
Сказал так и исчез. На другой день спрятал сановник в рукав кнут, пошел во дворец.
Спрашивает его император:
– Каменный конь ест сено?
– Ест, – отвечает сановник.
Дивятся придворные, так и застыли на месте. А Цинь Ши-хуан опять спрашивает:
– Как же это может каменный конь есть сено?
Отвечает сановник:
– Не верите, сами посмотрите.
Кинулись все к воротам, конюшие сено принесли, каменному коню бросили. Застучало у сановника сердце: «А вдруг не получится? Ладно, все равно умирать!» Подумал так сановник, взмахнул рукавом, громко крикнул:
– Ешь сено, жуй сено. Ешь сено, жуй сено!
Глядь – конь и в самом деле стал сено жевать. Тут все в ладоши захлопали, зашумели. Попросил император сановника объяснить, в чем тут закавыка. Отдал сановник императору кнут и сказал ему все, как даос велел.
Повеселел Цинь Ши-хуан, покинул дворец, отправился искать Мэн Цзян-нюй. Маленькие горы в реки загоняет, большие – в море. То на восток устремится, то на запад.
Встревожился тут царь драконов четырех морей: вокруг невесть что творится, по всему хрустальному дворцу звон идет. И отправил царь спешно двух маленьких драконов, морских стражников, разузнать, что да как. Воротились они и докладывают:
– Император Ши-хуан кнутом «погоняй горы» машет, Мэн Цзян-нюй ищет! Страшная опасность грозит нашему дворцу. Того и гляди – прямо на крышу гора свалится!
Всполошился тут царь драконов, затрепетало от страха все рыбье воинство, крабы да раки. Спасаться надо, а куда бежать? Мэн Цзян-нюй мертва, куда подевалось ее тело – никто не знает.
Тут пожаловала в зал дочь царя драконов – все вокруг от красы ее засверкало – и говорит:
– Хочу я избавить тебя от напасти, отец!
Спрашивает царь:
– Как же ты это сделаешь, доченька?
– Дозволь мне Мэн Цзян-нюй оборотиться. Увидит меня император, перестанет горы гонять.
Опечалился царь, что с дочкой расстанется, да делать нечего, согласился.
Гонит гору император, вдруг смотрит – в воде утопленница. Вытащил он ее, а это – Мэн Цзян-нюй. Потрогал – грудь еще теплая. Обрадовался император, отходил девушку, во дворец с ней воротился, сделал ее своей женой.
124
Героиня легенды требует, чтобы император воздал ее умершему мужу такие почести, которые должен воздать почтительный сын умершему отцу.
125
В старом Китае не было общественных кладбищ, каждая семья хоронила родственников на своей родовой земле. Умерших вдали от дома непременно везли хоронить в родные места.
126
Тайбо – китайское название Венеры. Дух этой звезды почитался как божество осени; считалось, что в пятнадцатый день каждого лунного месяца он спускается на Землю. Этого духа часто ассоциировали с известным сановником II в. до н. э. Дунфан Шо, который прославился своей причастностью к даосской магии; вот, видимо, почему в легенде дух Венеры принимает облик даоса.