– Мэри…
– Четверг.
– Четверг. Тогда глава седьмая сократится до абзаца!
– Лучше, чем ничего.
– Не получится.
– Да Воннегут постоянно такое проделывает!
Он вздохнул.
– Ладно. Начинайте, маэстро.
Я улыбнулась, и мы перескочили через три страницы.
Рединг, четверг. Всю ночь шел дождь, и в чистых тротуарах отражалось унылое небо. Мэри опоздала и встретилась с Джеком, когда тот уже спускался из зала, грохоча подошвами по железной лестнице.
– Извини, я застряла, – сказала Мэри. – Шину проколола. Ты встретился со своим осведомителем?
– Д-да, – ответил Джек. – Ты бывала когда-нибудь в этом зале? Ах, конечно же нет. Мрачное место, где пахнет потом и мечтами, – здесь стремятся пробиться наверх люди из низших слоев редингского общества.
– С кем ты говорил? – спросила Мэри, когда они возвращались к ее машине.
– С Микки Финном, – ответил Джек. – Бывшим боксером, у которого глаза затерялись в переплетении шрамов, да еще и руки дрожат. Он сказал мне, что Хокинс замешан в генеральном плане Дэвисона. Ходят слухи, будто пятого придет большая партия, а еще он намекнул, что собирается встретиться с Джетро… но что это значит, я пока не понимаю.
– Еще что-нибудь? – с задумчивым видом спросила Мэри.
– Ничего.
– Ты уверен?
– Да.
– Ты точно уверен?
– Да… Нет, погоди-ка. Я только что вспомнил. Тот паренек, который пришел на свой первый бой. Он может и выиграть. Микки говорит, лучшего бойца в жизни не видел – он может оказаться серьезным соперником.
– Похоже, утречко у тебя выдалось хлопотное, – заметила Мэри, поднимая взгляд к серому небу.
– Суперхлопотное, – ответил Джек, набрасывая на плечи пиджак. – Пойдем. Я тебя завтраком угощу.
Глава кончилась, Джек спрятал лицо в ладонях и застонал.
– Поверить не могу, что я ляпнул «что это значит, я пока не понимаю». Нашу книгу никогда не купят! Это же чушь собачья!
– Послушайте, – сказала я, – кончайте страдать. Все будет хорошо. Надо только удержать книгу на плаву достаточно долго, чтобы успеть выработать план спасения.
– А что нам, собственно, терять? – ответил с изрядной долей стоицизма Джек. – Вы через беллетрицию узнаете что-нибудь про Книжную инспекцию. Я сделаю несколько проб и постараюсь восстановить сцену по памяти.
Он замолк на минуту.
– Четверг…
– Да?
– Спасибо.
Я вернулась на гидросамолет. Я вовсе не собиралась вмешиваться ни в чьи внутренние дела и теперь сама удивлялась, насколько затронула меня ситуация в «Кэвершемских высотах». Надо признаться, книга была ужасна, но не хуже средней Фаркитт. Может, мне так казалось потому, что роман стал моим домом.
– Ну что, по магазинам? – спросила Лола, поджидавшая меня дома. – Надо же мне надеть что-то на Букверовскую премию через неделю!
– А ты приглашена?
– Все приглашены, – радостно выпалила она. – Похоже, организаторы позаимствовали технологию перемещения из научной фантастики. Не суть в том, что мы все сможем находиться в Звездном зале одновременно, это же будет такое событие!
– Да уж, – сказала я, поднимаясь наверх.
Лола прошла за мной по пятам, а затем улеглась на мою постель и принялась смотреть, как я снимаю с себя одежду Мэри.
– Ты ведь важная персона в беллетриции, да?
– Не особенно, – ответила я, пытаясь застегнуть пуговицу на брюках, и поняла, что они стали мне тесноваты. – Блин! – выругалась я.
– В чем дело?
– Брюки малы.
– Сели?
– Нет… – ответила я, глядя в зеркало.
Сомнений не было. Живот начал выпирать. Я смотрела и так и этак. Лола тоже таращилась, силясь понять, что я там разглядываю.
Внутри каталога оказалось куда веселее, чем я думала. Лола пищала от восторга при виде разнообразия нарядов и перепробовала около тридцати вариантов духов, прежде чем решила не покупать их вовсе – она, как и большинство книжных персонажей, была лишена обоняния. Глядеть на нее было все равно что на ребенка в магазине игрушек, а ее покупательная энергия не знала пределов. Когда мы оказались на странице дамского белья, она спросила меня про Рэндольфа.
– Что ты о нем думаешь?
– Он забавный, – уклончиво ответила я, сидя на стуле и думая о детях, пока Лола мерила один бюстгальтер за другим, причем каждый ее невероятно восхищал, пока она не бралась за очередной. – А почему ты спрашиваешь?
– Ну, он мне нравится.
– А ты ему?
– Не уверена. Но мне кажется, он именно потому не обращает на меня внимания и прохаживается насчет моего веса. Мужчины часто так поступают, когда женщина им нравится. Это называется подтекст, Четверг, – когда-нибудь я тебе об этом расскажу.
– Хорошо, – проговорила я. – Так в чем же дело?
– У него маловато, ну, обаяния.
– Мужчин на свете много, Лола. Не торопись. Когда мне было семнадцать, я неровно дышала к одному полному психу по имени Даррен. Моя матушка была против, что сделало его для меня притягательным, как магнит.
– А! – откликнулась Лола. – Как тебе этот бюстгальтер?
– Мне кажется, розовый тебе шел больше.
– Какой именно? Их двенадцать было.
– Шестой розовый, сразу после десятого черного и девятнадцатого кружевного.
– Ладно, давай еще раз его посмотрим.
Она порылась в куче и нашла то, что хотела.
– Четверг…
– Ну?
– Рэндольф зовет меня шлюхой, потому что мне нравятся парни. По-твоему, это справедливо?
– Это одна из самых больших несправедливостей в жизни, – сказала я ей. – Если он начнет вести себя точно так же, его назовут дамским угодником. Лола, а ты встречала хоть кого-нибудь, кто бы тебе нравился по-настоящему, с кем ты хотела бы проводить больше времени?
– Ты про бойфренда?
– Да.
Она помолчала и посмотрелась в зеркало.
– Боюсь, я не так написана, Чет. Но знаешь, иногда, потом, понимаешь, когда я лежу в сильных руках, такая сонная, теплая, довольная, я ощущаю, что есть еще что-то, нужное мне, что-то совсем рядом, и я хочу этого, но никак не могу поймать.
– Ты имеешь в виду любовь?
– Нет. «Мерседес».
Она не шутила.
Снова зазвонил мой комментофон.
– Подожди, Лола. Да, это Четверг.
Я посмотрела на Лолу, которая примеряла кружевной корсет.
– Да, – ответила я. – В чем дело?
– От чего подстраховаться?
– Понятно. Что я еще могу сделать для тебя, кроме как ответить про пианино?
Занята я не была. Кроме завтрашнего полуденного заседания беллетриции, других дел у меня не имелось.
– Конечно. Куда и когда?
– Ладно.
Лола печально посмотрела на меня.
– Значит, на фитнес не пойдем? Мы ведь должны пойти в зал, иначе я буду чувствовать себя виноватой за то, что съела все эти пирожные.
– Какие такие пирожные?
– Те, что я должна есть по дороге в зал.
– Думаю, тебе пока хватит впечатлений, Лола. Но у нас в запасе еще полчаса, так что пойдем, я угощу тебя кофе.
Глава 21
Кто украл пирожки?
Моя первая взрослая вылазка в Книгомирье не обошлась без приключений. Я вошла в «Джен Эйр» и изменила окончание книги. Первоначально Джен отправлялась в Индию с этим дурацким Сент-Джоном Риверсом, но в моем финале Джен выходит замуж за Рочестера. Решение было принято мной исключительно по велению сердца, меня к такому не готовили, но я ничего не могла с собой поделать. Всем новый конец понравился, но мои действия были небезупречны. Формально я совершила «вторжение в текст», так что мне предстояло держать ответ за содеянное. Первое слушание по моему делу в «Процессе» Кафки к окончательным результатам не привело. Суд пред лицом Короля и Королевы (она же Червонная Дама) в «Алисе в Стране чудес» был не то что странным – он был страньше некуда».
73
– У тебя повестка в суд – помнишь, по поводу вторжения в текст? Было несколько отсрочек из-за апелляции Макса де Винтера, потому они отложили дело. Ты не могла бы прийти часика в три сегодня, если не будешь занята?
74
– «Алиса в Стране чудес», сразу после выступления Алисы в качестве свидетеля. Грифон тебя представит. Не забудь – в три часа.