Сестра Идонея неслышно шла следом к боковой двери, но, выходя из трапезной, поскользнулась на мощеном полу.
— Не следует ходить по булыжникам в мокрой обуви, — едва сдерживая смех, промолвила Агнес. — Опасно.
Из аркады они направились в расписную келью — небольшую комнатку возле здания капитула, которую казначея считала своим кабинетом.
В углу, скрестив руки на груди, стояла сестра Клэрис.
— Где же яркие одежды, мягкие простыни и обезьянка, что любит играть кольцом?
Настоятельница не отвечала.
— Агнес, ты зачнешь от святого мужа и родишь на свет пятого евангелиста.
Клэрис было всего восемнадцать лет от роду, но в ее голосе слышалась непререкаемая власть. Агнес затрясло.
— Слушай, ты, василиск в женском обличье, я наложу на тебя епитимью — отправлю в лечебницу Сент-Джайлз отмаливать грехи среди прокаженных.
— А я буду учить их слову Иисуса, создателя цветов.
— Не будешь. Ты — мастерица по дьявольскому наущению сказки рассказывать.
— Разве Дьявол нашептывает мне про короля? Разве Дьявол пророчит ему погибель?
— Ave Genetrix![11] Матерь лжи!
А началось все со сновидения — или видения. За три месяца до того Клэрис слегла в лихорадке; изнуренная болезнью, она призналась врачевавшей ее монахине, что ей являлся бес в виде старого-престарого уродливого карлика; он бродил по лазарету, касаясь кровати каждой страдалицы, потом обернулся к Клэрис и сказал: «Хорошенько примечай, сестричка, все эти ложа, ибо я навещу каждое, без изъятия». В другом сновидении — или видении — Клэрис бросилась на беса с кулаками; он же лишь засмеялся и, отпрыгнув подальше, сказал: «Вчера я растревожил вашу сестру регентшу куда сильнее, она же и не пыталась меня поколотить». Услышав про столь странную беседу, регентша страшно возмутилась и потребовала, чтобы Агнес при всем капитуле отчитала Клэрис. Вместо этого Агнес призвала молодую монахиню к себе в келью.
— Ты ведь знаешь, — начала она, — что существует три вида сновидений. Есть somnium coeleste, или сон, навеянный небесами. Да только твои-то ветры веют совсем не оттуда.
Клэрис громко расхохоталась:
— Ваше преподобие, прикажите дать мне ревеня, чтобы очистить от скверны.
— Затем есть сновидение, возникающее под воздействием somnium naturale — естественного сна — и соков самого организма. А третий вид возникает при somnium animali, или угнетенном духе. Скажи, Клэрис, который из трех тебе привиделся?
Монахиня молча покачала головой.
— Сознаешь ли ты, что разум твой заполонен совами и обезьянами? — Клэрис безмолвствовала. — Тебе снится король Ричард?
— Да. Мне снятся проклятые.
Этот дерзкий ответ Агнес оставила без внимания.
— Еще бывает сон, который называют встречей. И что же, в таком случае, тебе является?
— Я — сестра дня и ночи. Сестра лесам. Они мне и являются.
— Ты лепечешь, как дитя.
— В таком случае мне надо спуститься во тьму под монастырем.
Преподобная Агнес быстро подошла к Клэрис и ударила ее по щеке. Обезьянка жалобно заверещала, залопотала, а настоятельницу стало вдруг неодолимо клонить в сон.
— Господи, молю Тебя, вразуми рабу Твою, подскажи верное решение. А ты пока ступай.
Той же ночью сестра Клэрис, поднявшись с постели, расплакалась так горько, будто кто-то невидимый бранил ее на все корки; казалось, некая неодолимая сила выталкивает монахиню из спальни и гонит в церковь, на клирос, несмотря на отчаянное сопротивление несчастной. Там она полуприлегла на сиденье и негромко заговорила. Вокруг собрались встревоженные черницы, прибежала врачевательница, а за нею и помощница преподобной Агнес. Наутро они передали настоятельнице слова Клэрис: «Водою пробудит он расточителя. Не минет и пяти годов, как грянет страшный голод, ибо потоп и непогода сметут плоды крестьянского труда. Так он меня предупредил. И не найдя на небе солнца, зато увидев головы двух монахов и деву у кормила власти, все умножайте на восемь. Тут и приидет смерть, и Дейви-землекоп в отчаянье умрет».