— Грэн? Что произошло?
— Вы говорили, Лирна хочет этого брака. Это неправда! — я вскочил и бросился вон из спальни. Женщина сделала шаг в сторону, чтобы освободить проход.
— Не брака — свадьбы, — спокойно сказала Безрукая мне в спину. — Она попросит у Мирка ключ.
Я остановился.
Если Лирна снимет браслет сразу после венчания — этот медведь к ней даже не прикоснется. Я собирался потребовать у Керена отменить свадьбу — и он бы побоялся отказать Одинокому. Но этого мало: кто знает, не осмелеет ли дядюшка спустя пару лун после моего ухода? Развод же сделает звездоокую свободной — свободной по-настоящему!
— А он отдаст?
Собеседница покачала головой:
— Только не сегодня. Попытается завоевать ее, будет тянуть время. Вы, мужчины, — бесцветно произнесла она, глядя мимо меня, — относитесь к нам как к неразумным созданиям, которые сами не знают, что им нужно. Он думает, появится ребенок — и она сама не захочет уходить.
Едва обретенная надежда рассыпалась. Я со злостью стукнул кулаком о стену.
— Какая разница, чего она захочет? После венчания у нее не останется права выбора!
— Право на выбор имеет тот, кто его делает, — веско сказала Безрукая, потирая культю характерным движением, словно только что избавившийся от оков узник.
Я ужаснулся. Чтобы расторгнуть брак — нужно открыть замок брачного браслета ключом, при свидетелях полученным от супруга. Но для отчаявшихся есть еще один способ. И мне вдруг подумалось, что стоящая передо мной женщина когда-то им воспользовалась. И, похоже, верит, что Лирна поступит так же.
Завтракать я отказался, закрывшись в спальне. То нервно ходил по комнате, то сидел на кровати, обхватив голову руками и глядя в одну точку. Безрукая тихо постучалась ко мне лишь через пару часов:
— Грэн, пора.
Солнце почти достигло зенита, когда мы пришли на ритуальный холм. Здесь уже толпились нарядные люди, которые, при нашем появлении притихли и расступились — то ли испугавшись меня, то ли из уважения к Безрукой. Она взирала на окружающих с величественным равнодушием, лишь слегка кивая в ответ на робкие приветствия.
Почти все были в сборе. Толстый жрец с обритой головой чинно стоял у Камня благословений, на гладкой, розоватой с черными прожилками, поверхности которого уже лежали серебряные браслеты и раскрытая книга. Сухонький старичок что-то тихо говорил почтительно внимающему Мирку, одетому в черные с красной вышивкой штаны и рубаху.
Вдруг все взоры обратились в одну сторону. Прибыла невеста. Разряженный по городской моде Керен вел в поводу гнедого холеного нувара с расписанным красными и золотыми узорами лобовым щитом. На животном с отсутствующим видом сидела Лирна. В белоснежном[4] платье. Толпа неодобрительно загомонила, Мирк изменился в лице, Безрукая удовлетворенно улыбнулась. А я убедился, что принял верное решение. Следом за нуваром двумя цепочками шествовали девушки в цветастой одежде.
Кортеж остановился, невесте помогли спешиться, дядя за руку подвел ее к Камню. Лирна не сопротивлялась, отрешенно глядя прямо перед собой. Жрец поправил складки синего балахона, приосанился, оглядел собравшихся, требуя внимания, и начал церемонию.
Я напряженно вслушивался в его бормотание, боясь упустить нужный момент.
— За кого отдаешь сию дщерь земли? — возвысил голос жрец.
— За меня! — громко провозгласил я, делая шаг вперед.
Лирна вздрогнула, подняла на меня удивленный взгляд. Я ободряюще улыбнулся. Воцарилась мертвая тишина. Керен, часто моргая, растерянно смотрел то на меня, то на жреца, то на исказившееся в гневной гримасе лицо Мирка. Бабы потрясенно прикрыли рты ладонями, мужики посуровели лицами. Лишь Безрукая осталась невозмутима, словно заранее обо всем знала.
— Это правда? — спросил жрец, удивленно приподняв брови.
Керен молчал, нервно тряся головой.
— Лирна моя! — вскричал опомнившийся Мирк. — Мы заключили Нерушимый договор. Вы все, — он сделал широкий жест рукой, — были свидетелями!
Все вопросительно уставились на жреца.
— Это правда, — солидно подтвердил он. — Вчера я засвидетельствовал договор перед ликом всех Семи Богов.