— О, Клейтон! — крикнула она, дыша через рукав рубахи. — Что это залезло вам в задницу и сдохло там?
Плечи Клейтона подпрыгнули от смешка. Он сделал глубокий вдох через нос:
— Ох, классно получилось, а, Колдинг? Добро пожаловать на Черный Маниту, горожанин.
— Отвезите нас, пожалуйста, назад, к дому, — попросил Колдинг. — Я хочу осмотреть пост охраны.
Клейтон сдал машину задом с причала, затем проехал занесенную песком отмостку и забрался на дюны. Когда он выбрался на ведущую к дому дорогу, то все еще продолжал смеяться.
9 ноября. Пей, пока не стошнит
Безумие. Тим Фили проработал с Цзянь два года, поэтому был уверен, что распознает безумие, когда увидит его. А как назвать все это? Ну да, безумие.
Менее двадцати четырех часов назад Эрика Хёль вылизывала односолодовый скотч из его пупка. Медленно. Это было здорово. Это было так остро, так весело и так сексуально. Конечно, застрять на заледенелом острове на долгие месяцы совсем не прикольно, но застрять там с отвязной голландской пумой[17] делало пребывание здесь относительно приемлемым.
А потом? Взрывы. Диверсия. Обугленный Брэйди Джованни. Та же самая отвязная голландская пума едва не зарубила Цзянь пожарным топором. Колдинг весь в крови. Гигантский самолет и долбаная секретная база, полная юпперов. Прямо как фильм о Джеймсе Бонде при участии натуральной деревенщины.
И, наверное, хуже всего то, что его наградили обязанностями Эрики.
Надо выпить. Может, отыщется где-нибудь в доме рюмочка-другая, может, даже раньше, чем он найдет оружие, — потому что если ему придется слушать эту не в меру счастливую женщину с бигуди в волосах еще хоть минуту, то он застрелится.
— Это мой любимый вид на весь остров, — сказала Стефани. — С заднего крыльца.
— Да ну? — сказал Тим. — Я б сказал, подходящее название для черного хода.
Стефани рассмеялась. А ее бывший качок-муж — нет. Он сердито зыркнул на Тима, ясно давая понять: «Поосторожней, дубина». Хоть он и не такой огромный, каким был Брэйди, но достаточно крупный. Тим решил быть поосторожней.
То ли в похмелье дело, то ли нет — от вида с просторной веранды у Тима просто перехватило дыхание. Дом был жемчужиной, венчавшей корону запятнанных снегом золотисто-песчаных дюн, полого спускавшихся к берегу.
Крупинки песка вперемешку со снегом мело по ступеням тесаного камня, что вели почти к самому пляжу. Белые шапки сверкали на волнах до самого горизонта. Сотни пенящихся точек непоколебимо стояли под ударами накатывающих волн: убийцы кораблей — гранитные глыбы. В двухстах ярдах от берега торчала скала, поднимаясь на шестьдесят футов над водой.
— А что это за здоровая скала, похожая на лошадиную голову?
— Да она так и называется, Лошадиная голова, — ответила Стефани.
Ну конечно, потому ее так и назвали. Остров Черный Маниту, поэтическое место.
— Идемте, — сказала Стефани. — Еще столько всего надо вам показать!
В конце веранды красовалось широкое, от пола до потолка венецианское окно. Французские двери выходили в просторную гостиную с кожаной мебелью и дорогого вида столами. В центре широкого, красного дерева стеллажа, плотно заставленного старинными томами в кожаных переплетах, — плоская панель большого телевизора. В тон стеллажу — барная стойка: красное дерево с мраморной полкой и медной отделкой — она доминировала в комнате. А позади стойки — слава тебе господи! — хорошо освещенный стеклянный бар с сотнями бутылок.
Тим направился прямиком к нему. Одинокие стаканы выстроились аккуратным рядком на белой салфетке, словно дожидаясь дружеского рукопожатия. Он схватил один из них и принялся рассматривать бутылки на полках.
— Рановато для выпивки, а? — предположил Джеймс.
— Для «Джелло»[18] всегда найдется местечко, большой брат.
Тим обратил внимание, что в коллекции преобладал напиток одной марки и занимал целую полку.
— Ух ты, да здесь «Юкон Джека» в самый раз до второго пришествия! Если, конечно, Христу понравится пить, пока не стошнит.
— Я б вам не советовала его трогать, — тихо проговорила Стефани. — Это все принадлежит Магнусу.
А, Магнусу. Ну, ладно, Тима устроит и что-нибудь другое.
— Мать моя… — проговорил Тим, вытягивая бутылку скотча «Каол Ила». — Иди к папочке.
Он налил себе стакан и выпил одним махом. Огненным шариком напиток покатился вниз. Первый стакан был всего лишь лекарством от похмелья, честное слово. Второй — просто чтоб попробовать.
17
Пумой в англоязычных странах называют женщин, которые пережили 40-летие, но не потеряли интерес к сексу и любовной романтике. При этом они отдают предпочтение молодым партнерам.
18
Небольшой бумажный стаканчик, в котором содержится смесь желе с водкой, шнапсом или другим крепким алкогольным напитком.