Важной композиционной особенностью "Карнамака" является отсутствие причинно-следственной преемственности как в расположении сюжетов, так и в их изложении, которая заменена здесь характерной для эпических сказов хронологической преемственностью. Переходы от одного действия к другому обозначены в тексте ud pas 'и потом', pas az ān 'после этого' и др. Четкой внутренней связи событий и последовательности их изложения нет, зато при сравнении данного текста с другими версиями того же предания нетрудно обнаружить взаимозаменяемость этих сюжетов (так, в "Карнамаке" Шапура представляет Ардаширу верховный жрец, а Ормазда Ардашир узнает во время игры в чоуган; у Табари и Фирдоуси знакомство Ардашира с обоими происходит во время игры последних в чоуган). Замену одних героев другими можно объяснить также законом первичности действия и ограниченным характером индивидуализации эпического произведения, о чем будет сказано ниже.
Отметим также такую особенность, как повторяемость или троичность событий. В "Карнамаке" описывается ряд военных походов Ардашира (против Ардабана, против Мадика, главы курдов или кочевников (см. Глоссарий, s. v. kurdān), против хозяина Червя Хафтобата и самого Червя, против Михрака, вассала Ардашира, нарушившего клятву верности своему сеньору). Характерно, однако, что для полной победы над противником Ардаширу приходится, как правило, предпринимать два выступления (см. VII1.3 и VIII1, IX1), а окончательный удар Червю и его хозяину он смог нанести только при третьем походе (X5.7, X11, XIII9). Три ночи Папак видит пророческие сны (I8-10) в течение трех дней должен убежать подданный от своего господина, чтобы достичь власти (III7-10), в главе IV описываются три попытки фарра достичь Ардашира, последняя из которых увенчалась успехом, в течение трех дней Ардашир прислуживает Червю (ХШ6,7) и т.д.
В памятнике мы встречаем также множество характерных для эпического произведения стилистических выразительных средств, таких, как повторы, традиционные стереотипные формулы и эпические клише, связанные с определенной типической сюжетной ситуацией. Так, говоря о достоинствах дочери Михрака, рассказчик отмечает ее "телосложение, внешность, ловкость и силу" — "tanbahr ud dīdan ud čābukīh... zōr ud nērōg" (XVI10). Тот же набор, хотя и в несколько ином порядке (но с сохранением устойчивых сочетаний "zōr ūd nērōg", "tanbahr ud dīdan ud čābukīh"), характеризует Шапура, сына Ардашира (XVII15). Можно привести следующие примеры эпического повтора. Предсказание звездочетов, что "тот, кто в ближайшие три дня убежит от своего господина... достигнет величия и власти", повторяется в седьмой и десятой фразах III главы, характеристика Ардашира — "достойный и преуспевший в верховой езде" — в пятой и шестой фразах главы II. Побег Ардашира и девушки дважды в IV главе (в десятом и пятнадцатом предложениях) сравнивается с "праведным ветром" — пример повтора определения. И для битвы с курдами, и для решающего сражения с Червем Ардашир собирает войско в 4000 человек (IX1 и XIII9). С таким же войском — в 4000 человек — Ардабан преследует бежавшего в Парс Ардашира (IV8). Другой пример повтора чисел — семь детей и у Хафтобата (X14), и у Михрака (XVII21).
К числу традиционных формул относятся многочисленные в "Карнамаке" парные синонимические сочетания (гендиадис) [55]. Здесь их около сорока. Некоторые из этих сочетаний встречаются и в других пехлевийских сочинениях. Примеры гендиадиса: spāh ud gund 'войско' (букв. 'войско и отряд') — V2, VIII1, X2,5, XI2; kārezār ud xūn-rēzišnīh 'битва' (букв. 'сражений и кровопролитие') — VIII1, XVI3; kōxšišn ud kārezār 'битва' (букв. 'битва и сражение') — Х17, XI4, XIII17; čēr ud nibardag 'воинственный' (букв. 'активный, сильный и воинственный') — II12, XVIII6; mihr ud dōšāram 'любовь' (букв. 'дружба и любовь') — III3, XIV3; stāyišn ud āfrīn 'восхваление' (букв. 'хвала и прославление') — I9; afsōs ud riyāhrīh 'насмешка' (букв. 'насмешка и издевка') — X10; может быть, также и sāk ud bāj 'дань' (букв. 'дань и подать') [56] — XVIII22, Прил. 2 и др.
55
56
Хотя sāk и bāj являются формами обложения, не совпадающими по своей правовой природе (в одном случае sāk — фиксированный налог-рента, а в другом — baj — собственно земельный налог из доли урожая), в данном контексте они употреблены для передачи общего понятия подати, обложения.