Датировка "Нарнамака"
В предисловии к своему переводу "Карнамака" Т. Нёльдеке относит запись этого текста к VI в. [26], ко времени правления Хосрова Аноширвана. Основаниями для этой датировки ему служили, во-первых, встречающиеся в тексте анахронизмы, явно отделяющие время составления этого текста от первых сасанидских правителей, и, во-вторых, наличие в этом тексте наставлений-андарзов, которые он считал либо заимствованиями, либо подражаниями изречениям из книги "Калила и Димна", которая была переведена на пехлеви в правление Хосрова Аноширвана. Эта датировка (конец VI — начало VII в.) по сей день является наиболее принятой [27].
Не ставя под сомнение само отнесение записи данного текста к середине VI в., можно все же отметить шаткость аргументации, приведенной Т. Нёльдеке. Наставления-андарзы, как это показали исследования последних десятилетий, издавна существовали в Иране как литературный жанр и не являются чем-то привнесенным в Иран из Индии [28]. Более того, из двух имеющихся в "Карнамаке" андарзов ни один не встречается ни в сирийском тексте "Калилы и Димны", ни в индийской "Панчатантре", на что обратил внимание сам Т. Нёльдеке. Более основательным в качестве критерия для датировки является наличие в тексте анахронизмов. Однако пример анахронизма, приведенный в качестве аргумента Т. Нёльдеке, — а именно упоминание хакана тюрок (XVIII22) — наименее поучителен в этом отношении, ибо такого рода упоминания могли быть интерполяциями, привнесенными позднейшими редакторами. В тексте "Карнамака" можно найти ряд других указаний, позволяющих с большей вероятностью отнести запись данного текста к эпохе правления Хосрова Аноширвана или, во всяком случае, к рубежу V-VI вв.н.э.
К таким указаниям относятся реалии и социально-политические термины.
Так, в начале текста (I13) в связи с упоминанием трех священных огней говорится о трех традиционно соотносившихся с ними древнейших сословиях — жрецов, воинов и земледельцев. Сама номенклатура этих сословий дана в соответствии с той, которая была введена Хосровом Аноширваном и включала ученую авестийскую терминологию — artēštarān, wastriyōšān — и которая не фигурировала в иранской общественной практике до правления этого царя и не упоминается поэтому ни в иранских эпиграфических памятниках первых сасанидских царей, ни — вплоть до VI в. — у византийских и армянских историков, хорошо знавших современную им иранскую действительность [29]. В свете этого факта титул dibīrān mahist (XV9) не может означать ничего иного, как главу писцов — нового сословия, созданного в результате сословно-бюрократической реформы Хосрова I [30]. Неоднократное упоминание верховного жреца, mowbedān mowbed (XVpassim, XVIII5) — этой должности не существовало при первых Сасанидах, как о том свидетельствуют надписи, — также подтверждает, что текст был записан в то время, когда в Иране сложилась централизованная зороастрийская церковная организация (V-VI вв.), сословная организация также была бюрократизирована и была создана должность главы сословия. Еще одного главу сословия, на этот раз воинов, — artēštāran sālār — можно найти в XVIII5. В источниках этот титул также засвидетельствован для V-VI вв. [31].
27
28
30
Возможно, однако, что некоторые элементы этой реформы были введены отцом Хосрова I — Кавадом; библиографию вопроса см.: