Много они на этот счет разных слов друг другу сказали. Под конец ростовщик спрашивает:
— Ну ладно. Если ты со мной рассчитался, где твои свидетели? Кто видел, что ты тогда принес мне столько, а тогда столько? Веди своих свидетелей. Я их спрошу при тебе.
Раз свидетелей не было, так санталу и спорить не о чем. Сказать ему нечего: деньги-то плачены один на один.
Набрался он смелости и решил: «Ладно, он говорит, что я ему должен, хоть я ему столько денег отдал. Пускай в суд подает, чтоб ему пропасть. Хоть кончится наконец это поганое дело». А поля у сантала были обширные, земли хватало пахать пятью сохами. Надумал он, как было сказано, и разругался с ростовщиком в пух и прах.
Вот ростовщик и подал на него в суд. Пришла санталу повестка. Явился он в суд в назначенный день и час, но без свидетелей. А ростовщик заплатил и достал трех свидетелей. Все им сказал, как говорить. Вы, мол, говорите — про ростовщика, значит:
«Он при нас дал тому санталу столько и столько».
А один из тех трех был придурковатый. Потому ростовщик не переставал их наставлять и, как шли по дороге, все повторял: «Говорите точно, как я сказал. Ничего другого не говорите. А я уж вас угощу и простоквашей и рисом и пива дам выпить». Так он их улещал всю дорогу. Ну а санталу брать с собой было некого, он шел один. И там, у суда, он ждал один, совсем будто потерянный.
Подходит к нему человек:
— Слушай, почтенный, ты по какому делу?
— Ростовщик на меня за долги подал в суд, — отвечает сантал. — Я ему все заплатил, а он все равно на меня подал в суд.
— А свидетели у тебя есть? — спрашивает тот.
— Нету, — отвечает сантал.
— Ну тогда дай мне две рупии, — говорит тот, — и расскажи все в подробностях с самого начала, а потом веди за свидетеля — тебя оправдают вчистую.
Сантал согласился:
— Ладно, я тебе дам. Только, смотри, пусть меня оправдают.
Рассказал он ему все с самого начала. Не забыл и про свои пять сох помянуть.
Выслушал тот человек все до конца, взял у него две рупии и говорит:
— Покажи мне своего ростовщика и его свидетелей.
Сантал так и сделал.
Тогда он пошел к тем свидетелям и принялся их расспрашивать. Назадавал им всяких смешных вопросов и повыведал, что у них на уме. Больше всего он спрашивал придурковатого. Ростовщик как увидел, что вокруг него толпа собралась, сразу подумал: «Этого свидетеля они сейчас мне испортят, это уж точно». Подошел к нему и говорит:
— Вот что я тебе скажу. Что бы тебе люди ни говорили, ты их не слушай. Что сахиб* скажет, то и говори, а с другими ли с кем не разговаривай. Говори только, что сахиб скажет.
Так он опять наставлял своего придурковатого свидетеля.
Скоро дошел черед до их дела. Сперва судья расспросил ростовщика и сантала, потом вызвали свидетеля сантала.
Привели его к присяге, и судья спрашивает:
— Что ты знаешь насчет слов этих двоих? Правду говори, правду; что знаешь насчет их слов? Тот отвечает:
— Хузур, насчет сох я не знаю[124]. Кому знать, из сала они у него, или из асона, или из дхао[125]. Что пять сох он запрягает, это я знаю. А из какого дерева сохи сделаны, того я не знаю.
Как понес он такое, его и выставили. Потом спрашивают сантала:
— Есть у тебя другие свидетели?
— Нет, других нету, — говорит он. — Этот один. Тогда стали вызывать свидетелей ростовщика. Первых двух спросили о чем-то, а потом им и сказать больше нечего.
Вызвали придурковатого. Вошел он, встал перед судьей, а чапраси* его к присяге приводит, говорит ему:
— Говори правду.
А тот, рассказывают, ни слова в ответ, стоит и молчит.
Опять ему то же самое:
— Говори правду. Он все молчит. Судья спрашивает:
— Ты что, полоумный?
А он, говорят, сразу в ответ:
— Ты что, полоумный? Судья велит:
— Ардали*, выведи его!
А тот руку протянул, как судья, и повторяет:
— Ардали, выведи его!
Ну, когда он так сказал, все, кто был в суде, расхохотались. Судья сам громче всех смеялся. Выставили их прочь и дело закрыли.
Вышли они из суда, сантал и спрашивает своего свидетеля:
— Ты о чем говорил? Я чего-то не понял.
— Ох! — тот отвечает. — Я хотел говорить об одном, а судья вдруг спросил меня совсем про другое, про сохи спросил: «Что насчет сох знаешь?» А ты мне про сохи ничего не сказал, из какого ты их дерева делаешь. Вот я ответил: «Из сала они, или из асона, или из дхао, я того не знаю. Знаю, что он пять сох запрягает». Вспомни, о чем мы с тобой говорили и как судья меня вдруг прервал. Я только хотел все про дело сказать, тут меня и прочь выгнали.
124
Непереводимая игра слов. Судья обращается к свидетелю на урду, служившем в конце прошлого и начале нынешнего века основным языком судопроизводства в Британской Индии. Свидетель путает заимствованный из арабского языка термин, имеющий значение «обстоятельство», с созвучным ему словом хинди, обозначающим соху.
125
Сал, асон и дхао — распространенные в Индии древесные породы, идущие на различные поделки.