Уже в конце 90-х годов, после экспедиции на Северный полюс, Нансена занимала мысль об установлении между государствами таких отношений, которые были бы основаны на международном праве. Выступая на международной конференции в Гааге в 1899 году с призывом бороться против войны, он сказал:
«Я совершенно уверен в том, что если бы все разумно мыслящие мужчины и женщины всех наций объединились в своих действиях, то они создали бы непобедимый союз, способный истребить самый дух войны, это наследие варварских времен, которым все еще одержимы народы. Невозможно создать истинную цивилизацию, пока народы не поймут, что куда достойнее подчинять себе природу, нежели друг друга».
Во время мировой войны он снова вернулся к этим размышлениям, а надвинувшаяся катастрофа заставила его задуматься над тем, как опасно положение малых стран между больших держав. По мере того как военные действия все расширялись и все новые народы ввергались к кровавую бойню, крепло его убеждение относительно роли нейтральных стран в предстоящем восстановлении мирового порядка на Земле. И если 15 ноября 1920 года он оказался в зале Реформации в Женеве и присутствовал в качестве норвежского делегата на открытии первого заседания Лиги наций, то он был, так сказать, кузнецом своей судьбы. Его настойчивые требования в известной мере способствовали тому, что нейтральные государства вошли в состав новой организации (Лиги наций). В этом вопросе Нансен был настойчивее и активнее, чем было бы на его месте любое другое частное лицо. Он проводил в жизнь идею, впервые сформулированную им в 1914 году.
Еще тогда он предостерегал об опасности, грозящей малым странам со стороны великих держав. «Конечно,— говорил он,— иногда мириться с таким положением даже удобно. Подчас бывает хлопотно отстаивать свои права и защищаться от превосходящих сил. Куда удобнее уступить давлению со стороны великих держав — пусть они тогда и защищают нас, а мы будем избавлены от этой заботы». В 1917 году он особенно настаивал на том, что как раз малые нации, в том числе и скандинавские,— в силу своей более выгодной позиции во время войны, своего способа правления, своей культуры — в первую очередь призваны возглавить возрождение Европы. Став в 1917 году представителем норвежской стороны в Вашингтоне, он, как мне известно, и тогда уже по собственному почину обсуждал этот вопрос с американскими политиками и с посланцами других государств в Америке.
Да, прав Оссецки — то, что на Нансена было возложено такое ответственное поручение Лиги наций, было замечательным событием, и мы, дети Нансена, так и воспринимали это — как сказку. Во всяком случае, так воспринимала это я. Находясь в Америке, я могла следить за событиями только издалека — по газетам и письмам с родины. Прощаясь с отцом в Нью-Йорке в тот майский день 1918 года, я была уверена, что он едет домой с твердым намерением посвятить себя научной работе. Да и сам он, наверное, так думал, поскольку работа в Вашингтоне была наконец налажена. Он давно уже с нетерпением ждал отъезда, и, конечно, только ради своей научной работы он решительно отказался в ту осень стать ректором университета. Несомненно и то, что у него не было никакого желания стать министром иностранных дел от партии Хейре в случае отставки правительства Гуннара Кнудсена, хотя Юхан Кастберг утверждает в своем дневнике обратное. Зато очень знаменательно, что он отказался от поста ректора как раз в те дни, когда начал добиваться участия Норвегии в учреждении Лиги наций.
Правда, и на этот раз он дал свое согласие не сразу. Доктор Вильхельм Кейльхау[180] очень гордился впоследствии тем, что сумел уговорить Нансена. По их инициативе на митинге, происходившем в конце октября 1918 года, была основана норвежская Организация содействия Лиге наций. Это произошло за несколько недель до заключения перемирия. Отец выступил с речью на учредительном собрании Организации и был избран ее председателем. Избрание на этот пост предопределило всю его деятельность на протяжении последних двенадцати лет жизни.
Хорошую службу сослужило ему теперь то, что он и раньше уже размышлял над этими проблемами. Он считал, что самое главное — добиться того, чтобы нейтральные государства не только стали членами новой Лиги наций, но и получили в ней те же права, что и великие державы. Он настаивал также, чтобы данной организацией были охвачены все страны — не исключая побежденных.
«В настоящее время первой и наиболее важной задачей Лиги является создание таких условий, которые обеспечили бы мир на Земле и навсегда исключили бы возможность новой войны и повторения пережитых ужасов,— писал Нансен в статье, опубликованной в «Тиденс Тейн».— Иными словами, это означает, что вместо анархии, царящей в международных отношениях, и самоуправства отдельных наций нужно создать в мире новый порядок, опирающийся на международное право и законность, а не на силу. Естественно, что для этого все цивилизованные народы должны войти в Лигу наций, объединенные общим искренним желанием перестроить мир по-новому. Легко понять, что значение Лиги наций будет сведено на нет, если какая-нибудь крупная нация останется вне Лиги».
Находились люди — особенно среди профессиональных политиков,— которые пожимали плечами в ответ на речи Нансена: они считали его мечтателем-идеалистом, который ничего не смыслит в международной политике. Мне кажется, что та программа дееспособной Лиги наций, которую мой отец помогал выработать как представитель Норвегии, опровергает подобные утверждения. Именно тот факт, что участие в Лиге Германии, России и малых стран он считал необходимым условием успешной работы этой организации, показывает, насколько реально отец смотрел на будущее.
Программа, разработанная норвежской Организацией содействия Лиге, требовала, чтобы все международные конфликты разрешались путем мирных переговоров, третейского суда или иной инстанцией; она включала требование отмены воинской повинности, запрещения частного производства оружия и установления международного контроля над вооружением отдельных государств. Все эти требования носят последовательно демократический характер. Дальнейшие события полностью доказали, что компромиссное решение этих вопросов привело к краху Лиги наций и к развязке второй мировой войны. «Мечтатель» Нансен отчетливо сознавал совершенную непригодность половинчатых решений. Еще в 1919 году он предсказывал, что слабая Лига наций не сможет противостоять насилию, не сумеет завоевать ни доверия, ни авторитета и тогда новая катастрофа будет неизбежна.
«Если уже эта война была более варварской, чем все предыдущие, то можно с уверенностью сказать, что в этом отношении она не пойдет ни в какое сравнение с последующими. В прежних войнах сражались армии и флоты. Теперь в борьбу втягиваются целые народы. Современные методы ведения войны означают массовое убийство всех граждан — военных и штатских, женщин и детей, стариков и мужчин в расцвете сил, никому нет пощады.
Можно предсказать, что наука будет полностью поставлена на службу войне, она будет занята изобретением действенных средств, необходимых для защиты побережий и морского транспорта от нападения подводных лодок, для защиты городов от воздушных бомбардировок и для уничтожения вражеских флотов и армий. А какой тяжестью ляжет на все население воинская повинность!
Каждый народ будет уверен, что его существование в будущем целиком зависит от степени этой подготовленности, и никогда нельзя будет сказать, что сделано уже достаточно,— ведь никто не знает и не может знать, какие новые дьявольские изобретения появятся у противника. Все нации Европы — да и Америки тоже — все ниже и ниже будут склоняться под ярмом Молоха войны. Все силы их пойдут на уплату старых военных долгов и на подготовку новой войны».
180