В европейской части Советской России погромы были редким явлением, что в определенной степени связано с особенностями расселения еврейского населения в бывшей империи — его сравнительной малочисленностью по сравнению с украинскими и белорусским районами, относительной отдаленностью российской глубинки от театра военных действий прошедшей Мировой войны с ее деморализующим влиянием, а также с жесткой антипогромной позицией большевиков[3]. Участниками погромов в России, как правило, выступали: сверху — вооруженные формирования в виде отдельных частей Белой армии, а снизу — городской плебс.
В результате, несмотря на наличие некоторых признаков политических, социальных, экономических и других явных или мнимых противоречий, отношение к еврейскому населению у всех этих сил определялось рецидивами варварства, архаической традиции и в итоге — хорошо известный этнологам моделью поведения «свой-чужой», когда против «чужих» (в деградирующем российском обществе, охваченном Гражданской войной[4], к ним относили евреев) усиливалось враждебное отношение, вплоть до применения самых крайних форм насилия.
Еще современники понимали, что проблему погромного насилия нельзя осмыслить исключительно с помощью официальных реляций, как это происходило с погромами 1880-х и 1905-1907 гг. Именно поэтому еврейские общественные организации различного толка, еврейские общины крупнейших городов (главным образом Украины) обратились к опросам пострадавших и очевидцев погромов — свидетельствам рядовых людей. Все эти организации были удивительно разнообразны в своих способах сбора материалов: они использовали опросы, которые дополнялись различного вида анкетированием, статистикой, фотографированием последствий погромов, докладами и сообщениями уполномоченных с мест событий, наблюдениями и непосредственными интерпретациями ситуаций, складывавшихся после погромов. Собранные материалы составили обширную коллекцию о погромах. Входящие в нее многочисленные опросы представляют собой один из первых проектов по устной истории, связанных с темой этнического насилия. В ходе Гражданской войны эта коллекция документов постоянно пополнялась официальными материалами властей, действовавших в регионах, в первую очередь советских органов, непосредственно занимавшихся помощью пострадавшему населению, и превратилась в уникальное собрание документов по этническому насилию.
Документы, приведенные в сборнике и являющиеся частью этого собрания, позволяют подойти к пониманию психосоциального климата Гражданской войны и тем самым уяснить истоки появления погромного насилия 1918-1922 гг.[5] Они раскрывают феномен погрома, особенности и природу погромов в отдельных регионах, объясняют появление новых мифов, которые пришли на смену наветам XIX в., а также свидетельствуют о мотивациях участия в них различных военно-политических и общественных сил и слоев, уточняют круг исполнителей и т.д.
Драматичная история погромов Гражданской войны неоднократно привлекала внимание историков, в основном непосредственно после ее завершения[6]. На долгие десятилетия «архивы погромов» были закрыты в СССР, а на Западе эта тема в 1930-е гг. вытеснялась из общественного сознания, а затем была заслонена необходимостью осмысления большого этнического террора — Холокоста: только после его изучения можно было перейти к анализу промежуточных форм насилия, каковыми являлись погромы Гражданской войны. В последнее десятилетие в исторической науке наметился нарастающий интерес к этой теме[7]. В то же время все явственнее ощущается необходимость расширения документальной базы для проведения разработок в данной области.
Задачам введения в научный оборот значительного массива документальных материалов о погромах 1918-1922 гг. служит эта публикация.
Массовый характер погромов.
Погромы 1918-1922 гг. не имели аналогов в предыдущей европейской истории по огромному охвату территории, высокой плотности их распределения, числу жертв и участников, разнообразию применявшихся методов насилия, которые в ряде случаев превращались в акции армейских подразделений по зачистке территории от еврейского населения, а также по появлению случаев их идеологического обоснования.
4
См. также характеристику процессов деградации, происходивших в российском обществе в период Гражданской войны, у известного социолога П. Сорокина. В своей статье от 1922 г. он говорит об «изменении свойств населения», а вслед за этим и структуры самого общества под влиянием Первой мировой и в особенности Гражданской войн. См.: Сорокин П.А. Влияние войны на состав населения, его свойства и общественную организацию // Экономист. 1922. № 1. С. 101-102; Перепечатано: Сорокин П.А. Голод как фактор. М., 2003. С. 540-579.
5
Нижние временные рамки погромов этого периода весна—зима 1917-1918 гг. (См.: Чериковер И. Антисемитизм и погромы на Украине. 1917-1918 гг. Берлин., 1923. С. 17-63). Информация о данных погромах содержится в архивах Украины.
6
Важнейшие работы по теме появились в 1920-1930-е гг. Их авторы принимали непосредственное участие в собирании материалов о погромах, в создании «погромных архивов», а также направлялись такой еврейской организацией, как Всероссийский общественный комитет помощи пострадавшим от погромов и стихийных бедствий в регионы для составления соответствующих сборников. Выпущенные затем книги представляли собой сборники документов, документальную публицистику, а также исторические исследования с обширными документальными приложениями. В 1930-е гг. иммигрировавшие из России в Европу исследователи с большим трудом находили поддержку для издания книг о погромах. См.: Гусев-Оренбургский С.И. Книга о еврейских погромах на Украине в 1919 г. Ред. и послесловие М. Горького. Петроград. 1921; Он же. «Багровая книга»: Погромы 1919-1920 гг. на Украине. Харбин, 1922; Материалы об антиеврейских погромах. Сер. 1: Погромы в Белоруссии. Вып.1: Погромы, учиненные белополяками (Вступ, ст. З. Миндлина. М., 1922; Островский З.С. Еврейские погромы в 1918-1921 гг. М., 1926; Хейфец И.Я. Мировая реакция и еврейские погромы. Украина. Т. 3. Харьков, 1926; Чериковер И.М. Антисемитизм и погромы на Украине. 1917-1918 гг. / Вступ. ст. С.М. Дубнова. Берлин, 1923; Шехтман И.Б. Погромы Добровольческой армии на Украине (К истории антисемитизма на Украине. 1919-1920 гг.) / Вступ. ст. И.М. Чериковера; под ред. Н.Ю. Гергеля и И.М. Чериковера. Берлин, 1932; Штиф Н.И. Погромы на Украине (Период Добровольческой армии). Берлин, 1924; Heifetz E. The Slaughter of the Jews in the Ukraine in 1919. New York, 1921; Gergel N. Di pogromen in Ukraine in di yorn 1918-1921 // Schriften für Oekonomik und Statistik. Berlin. T.I. 1928. S. 106-113. (Перепечатано в: Gergel N. The Pogroms in the Ukraine in 1918-1921 // YIVO Annual of Jewish Social Science. Vol. 6. 1951); Letschinsky Y. La Situation économique des Juis depuis la Guerre Mondiale. Paris, 1934. Shechtman I. The Pogroms of the Ukraine under the Ukrainian Governments (1917-1921). London, 1927 (фр. яз. Paris, 1927). Основная работа И. Чериковера была написана на идиш и вышла из печати после его смерти (Tcherikower I. Di Ukrainer pogromen in yor 1919. New York, 1965).
7
В 1990-е гг. начался новый этап в разработке темы. Важной работой для сохранения традиции в ее изучении явился сборник, вышедший на Западе: «Pogroms: Anti-Jewish Violence in Modern Russian History» / Eds. by J. Klier and Sh. Lambroza. Cambridge, 1992. В нем следует выделить статью о погромах Белого движения (Kenez Р. Pogroms and White Ideology in the Russian Civil War. P. 292-332) и историографическое эссе, включающее проблематику погромов в 1917-1921 гг. (Greenbaum A. Bibliographical Essay. P. 373-386). Существенным шагом в разработке темы явилась монография Х. Абрамсона о погромах на Украине в 1917-1920 гг., сделанная на материалах киевских архивов (Abramson Н. A Prayer for the Government. Ukrainians and Jews in Revolutionary Times. 1917-1920. Cambr. (Mass.), 1999.
В те же 1990-е гг. после образования независимых Украины, Белоруссии и России в этих странах наметились различные тенденции в подходе к теме. На Украине это нашло отражение в дискуссии вокруг ряда персоналий украинского национального движения, в первую очередь С. Петлюры (Гунчак Т. Петлюра та євреї. Київ, 1993; Єкельчик С. Трагічна сторінка української революції: Симон Петлюра та єврейські погроми в Україниі (1917-1920) // Симон Петлюра та українська національна революція. Київ, 1995. С. 165-217; Харченко В. Міф про Симона Петлюру на тлі українсько-єврейських стосунків доби революції // Там же. С. 218-256); появилась первая публикация документов, однако не носящая академического характера (Сергійчук В. Погроми в Україні: 1914-1920. Від штучних стереотипів до гіркої правди, приховуваної в радянських архівах. Київ, 1998).
В Белоруссии внимание также уделяется отдельным персоналиям Гражданской войны, главным образом Ст. Булак-Балаховичу (Літвін А.М. Генерал Булак-Балаховіч. // Сыны и пасынкі Беларусь Мінск, 1996; Розенблат Е., Еленская И. Дискуссия о С. Булак-Балаховиче продолжается. // Берасцейскі хранограф. Вып. 3. Брэст, 2002. С. 391-398.; рассматриваются погромы в отдельных городах (Чернякевич А.И. Пинский расстрел как предвестник Холокоста (о трагических событиях весны 1919 г.) //Диаспоры. 2004. № 4. С. 164-186. В России проблематика погромов является составной частью изучения Гражданской войны и революции, в первую очередь политики большевиков в ее ходе. Следует выделить работы, непосредственно относящиеся к теме погромов Первой Конной армии (Генис В.Л. Первая Конная армия: за кулисами славы // Вопросы истории. 1994. № 12); кадровой политики большевиков на Украине (Павлюченков С.П. Еврейский вопрос в революции, или о причинах поражения большевиков на Украине в 1919 году// Павлюченков С.П. Военный коммунизм в России: власть и массы. М., 1997. С. 251-263); а также о роли евреев в революции и Гражданской войне (Будницкий О.В. Российские евреи между красными и белыми. М., 2005).
Принципиальное значение для осмысления психосоциального климата Гражданской войны имеет появление работ российских ученых, в которых ставятся вопросы о практике насилия, в том числе и насилия этнического характера (Булдаков В.П. Красная смута. М., 1997); о природе крестьянского бунтарства в России в эти годы (Акульшин П.В., Пылькин В.А. Бунтующий пахарь. Крестьянское движение в Рязанской и Тамбовской губерниях в 1918-1921 гг. Рязань, 2000; Телицин В.П. «Бессмысленный и беспощадный?.. Феномен крестьянского бунтарства 1917-1921 годов. М. 2003.