Итак, мы говорили о разных слоях и периодах, соответствующих трем свиткам «Кодзики». Обратимся теперь ко второму свитку, который, как считают многие мифологи, по преимуществу связан с идеологией кланов, почитавших божество солнца Аматэрасу, т. е. с правящим доныне императорским домом.
Второй свиток, что признают практически все исследователи, знаменует переход от космологии к квазиистории; излагаемые в нем события рассказываются не как архетипические, относящиеся к эпохе богов и первопредков, а как некие факты, имевшие место в прошлом, пусть и легендарном. Однако земные персонажи этого свитка еще поддерживают более чем тесную связь с богами. Богов видят во сне, когда те решают изречь свою волю, с ними сталкиваются, когда они принимают вид змея, или стрелы, или белого оленя, богов местности усмиряют, чтобы обеспечить мирное и благополучное управление страной.
Однако связь богов и людей во втором свитке «Кодзики» осуществляется еще и в скрытом виде, на уровне повествовательных сюжетов.
Раздел одной из недавних работ известного японского мифолога Ёсида Ацухико посвящен двум самым ярким фигурам второго свитка, это Хомутивакэ-но мико, принц, сын императора Суйнин, и знаменитый герой мифологического эпоса Яматотакэру.
В своих рассуждениях Ёсида отправляется от наблюдений другого японского мифоведа, Каваи Хаяо, который в ходе дискуссии с коллегой, Юаса Ясуо, обратил внимание на странную перекличку мотивов в сюжетах об этих двух персонажах с мифом о Сусаноо, самом загадочном и противоречивом божестве японской мифологии (в нашем переводе, в соответствии с принятым принципом транскрипции древнеяпонских имен, эти персонажи именуются Помути-вакэ и Сусаново).
Оказывается, что все эти три нарратива обнаруживают очень высокую степень близости составляющих мотивов, только мотивы эти не просто подобны — они отражают друг друга как зеркало, или, по выражению Ёсида, «производят впечатление запущенной назад кинопленки»[14].
В самом деле, о Хомутивакэ утверждается, что он не говорил ни слова, даже когда борода его отросла на восемь ладоней. Как ребенок вел себя и Сусаноо, который «страной, что была [ему] наказана, не ведал, а плакал в голос, пока борода его, в восемь пястей, не достигла середины груди» (т. 1. с. 51). Здесь мы видим явное сходство. Однако далее говорится, что Хомутивакэ обменялся брачной клятвой с Хинага-химэ (Пинага-пимэ), но, увидев ее в образе огромного змея, убежал прочь. В мифе о Сусаноо последний, напротив, побеждает огромного змея, освобождает от него деву Кусинада-химэ и благополучно женится на ней. В обоих случаях это происходит в Идзумо, и родство (или даже тождество) сюжетов самоочевидно.
Рождается Хомутивакэ в горящем шалаше, сделанном из рисовых стеблей, и по просьбе императора Суйнин мать нарекает его Хомутивакэ. Часть хо в этом имени может означать и «рисовый колос», и «огонь». В данном сюжете мать объясняет это имя тем, что ребенок рожден в огне. Сусаноо, напротив, рождается в воде, при омовении Идзанаги, который вернулся из страны мертвых, убежав от Идзанами, умершей при рождении ее последнего ребенка, божества огня.
Хомутивакэ впервые заговорил, когда увидел летящего в небе лебедя. Сусаноо перестал плакать, когда достиг Страны Корней, подземного мира.
Зеркальная симметрия обнаруживается и в отношениях обоих персонажей с Оокунинуси: Хомутивакэ приходит к Оокунинуси и обретает речь и силу взрослого, Оокунинуси приходит к Сусаноо, и последний теряет силу и оказывается побежденным. Такого рода совпадений в тексте обнаруживается немало[15].
По той же схеме разворачивается сопоставление Сусаноо и Яматотакэру. Сусаноо спасает жизнь Кусинада-химэ и получает ее в жены. Ототатибана-химэ ценою собственной жизни спасает Яматотакэру, но он теряет при этом жену. Сусаноо, чтобы спасти Кусинада-химэ, превращает ее в гребень. Когда Ототатибана погружается в море, чтобы утихомирить волны и чтобы корабль Яматотакэру благополучно добрался до дому, то проходит несколько дней и к берегу прибивает гребень, который и хоронят как ее заместителя, т. е. каждая из девушек превращается в гребень.
В сюжете о Сусаноо сам этот бог после спасения девушки слагает песню об «Идзумо, где в восемь гряд облака встают»; в сюжете об Яматотакэру перед смертью песню слагает Ототатибана — о «Сагаму средь горных круч». В обоих случаях важное место в повествовании занимает меч Кусанаги — Сусаноо, добыв этот меч из хвоста разрубленного змея, подносит его своей сестре, богине солнца Аматэрасу, и меч становится одной из священных императорских регалий. Яматотакэру получает меч Кусанаги от Ямато-химэ, своей тетушки, жрицы главного храма Аматэрасу и, стало быть, ее заместительницы[16].
14