Застой. Вот слово, которое я пыталась подобрать.
Кухонная дверь неожиданно распахнулась, и в помещение с грохотом влетела Ундина. То что нужно, подумала я.
– Флавия! Флавия! – она издала свой фирменный пронзительный вопль, слишком громкий для человеческого уха. – Ты только представь! Этот майор Грейли! Покойник! Он раньше служил палачом! Мне сказал констебль Роупер!
Стул инспектора Хьюитта с грохотом опрокинулся на пол. Ему потребовалась секунда, чтобы совладать с выражением лица, и он устремился в вестибюль. Дверь захлопнулась за ним с громким хлопком.
– Сработало, – сказал Альф еле слышно и коротко глянул на меня. Потом сказал жене: – Ты не глотнула чаю, милая.
Она подняла голову и одарила меня горестным взглядом со словами:
– «О, как сердцу снесть: Видав былое, видеть то, что есть!»
Иногда только и остается признать, что у тебя в голове опилки. И это тот самый случай. Меня вчистую уделала соплячка с лицом, похожим на недопеченный пудинг. Какой идиоткой, должно быть, я выглядела в глазах инспектора Хьюитта.
Терпеть не могу шипеть «Т-с-с!» и волочь человека за руку в коридор, но это именно то, что я сделала с Ундиной.
– Что, черт возьми, ты творишь? – прошипела я ей в ухо, чувствуя, как мое горячее влажное дыхание отражается от ее шеи. Я испытывала почти непреодолимое желание укусить ее, прямо как Дракула.
– Остынь, Флавия, – сказала она, отстраняясь. – Ты завидуешь, потому что я тебя обскакала. Представь себе заголовки: «Юная кузина докапывается до грязных подробностей, пока девочка-сыщик разливает чай».
– Надо вырвать твой язык и скормить его кошке, – сказала я.
Но она права: я действительно завидую. Я привыкла держать все под контролем, когда дело касается убийства.
– Как ты это сделала? – спросила я. – Имею в виду, вытащила информацию из констебля Роупера.
– Я надула его, – гордо ответила Ундина. – Меня Ибу научила. Человек в форме – легкая мишень. Надо только научиться целиться. Сначала я высказала восхищение его полицейским свистком. Ну а дальше проще простого.
Я задумалась, чему еще мать научила это дитя, – но лишь на секунду. На самом деле я не хочу знать.
– Знаешь, иногда ты даже похожа на человека, – признала я.
Она выпятила грудь колесом.
– Убирайся с глаз моих долой, – сказала я, но с улыбкой, и Ундина ускакала заниматься тем, чем занимаются эти комки слизи, когда им велят удалиться.
Мне надо взять контроль над ситуацией: я должна действовать, а не ждать, пока мне поднесут тарелку с объедками.
Когда я вернулась на кухню, Доггер поймал мой взгляд и сделал почти незаметное движение в сторону кладовки. Я последовала за ним.
Он повернулся ко мне и прошептал:
– Что нам делать, мисс Флавия?
– Я собиралась задать вам тот же самый вопрос, – сказала я.
Доггер посмотрел мне в глаза.
– Полагаю, мы должны заняться этим делом.
– Я надеялась, что ты это скажешь. Миссис Мюллет не должна пострадать. Это самое меньшее, что мы можем для нее сделать, – произнесла я.
Доггер кивнул.
– Предполагаю, что вы могли бы прогуляться по окрестностям коттеджа «Мунфлауэр». Полагаю, воздух там особенно освежающий.
Разумеется! Наиболее очевидное место для начала расследования – это коттедж «Мунфлауэр». Я должна обследовать территорию глазами, ушами, носом, пальцами и ногами, и мне надо сделать это быстрее, чем Боб Крэтчит[13] поставит точку.
Ровно через семь минут мы с «Глэдис» неслись к деревне с такой скоростью, как будто за нами гонятся все фурии ада. Скорее всего, так и было. Дождь прекратился, и небо начало проясняться.
3
Расположенный прямо за церковным кладбищем, дом майора Грейли был единственным зданием на узкой улице и совершенно не соответствовал своему имени[14]. Не место для романтического приключения, а скорее убежище для грусти и раскаяния в глубокой тени деревьев в конце Брамблинг-лейн – разбитой дорожки, которая ведет от северо-восточной части кладбища Святого Танкреда. Этот дом повидал много дождей и насквозь пропитался сыростью. Как будто летний домик царя Нептуна, подумала я.
Полицейские еще не успели разместить никаких запрещающих объявлений, и охраны тоже не было видно. Что ж, я ведь знаю, где сейчас инспектор Хьюитт? Устраивает разнос констеблю Роуперу в Букшоу, и он не запрещал мне уходить. Это дар свыше, и я вознесла благодарственную молитву старому доброму Провидению.
13
Боб Крэтчит – персонаж «Рождественской песни в прозе» Чарльза Диккенса, очень прилежный клерк.