Данная оборонительная конфигурация слабо отвечала веяниям времени. Некоторые башни и городни имели «фортки», то есть отдельные древоземляные укрепления для размещения орудий. Но этого в XVI в. уже было мало. Замок мог успешно противостоять нападениям средневековых войск, вооруженных холодным или легким огнестрельным оружием. Но он был совершенно не приспособлен к отражению массированных штурмов с применением тяжелой осадной артиллерии. Что и скажется самым роковым образом в 1563 г.
Содержание «городен» и «веж», их ремонт, поддержание в боеспособном состоянии было расписано по полоцким мещанам, церквям и монастырям, селам Полоцкого воеводства. Ревизия 1552 г. зафиксировала неготовность укреплений к серьезным боевым действиям: «Под тым замком гора замъковая на многих местцах попсовала ся и упала». В плохом содержании укреплений полочане винили «руку Москвы»: русские взяли Себежскую волость, а именно из Себежа были «пригонные люди», ремонтировавшие обвалившиеся места. Но виноваты, видимо, все же были не только «москали»: один из мостов от воротной башни к Великому посаду также разрушился и не был восстановлен из-за нерадивой работы крестьян сел, к которым этот мост был приписан[103].
Замок в мирное время охраняла стража из 30 воинов («драбов») и 18 сторожей, набранных из полоцких мещан, «которые ночы на замку кличут и трубят». Артиллерийское вооружение главной крепости Полоцка нельзя назвать мощным. 10 бронзовых и железных пушек «не вельми великих… на колах добрых окованных», причем не все в боевой готовности («одно дело спижаное немалое, которое разорвалосе недалеко от запаленя на локат»). Часть орудий были устаревшими: «мордеры спижаные Витолтовы тры, а один мордер четвертый железный, с которого можно стреляти» и 11 ручниц XV в. («киев старосвецких железных добрых»), В большем количестве имелись малокалиберные орудия («сарпантины») и крупнокалиберные крепостные ружья («гаковницы», 27 старых и 50, присланных от короля)[104]. В замке жило семь пушкарей. С таким арсеналом можно было отбиваться от легких конных отрядов, делающих набеги на окрестности Полоцка, но невозможно противостоять серьезной армии с осадной артиллерией.
Укрепления Великого посада, по указанию С. В. Тарасова, возводились в 1530-е гг. На основе более поздних документов он реконструирует 8 башен крепостной стены (Варвары, Мироновская, Ложная, Ильинская, Скарбная, Невельская, Наугольная, Кабыльчина)[105]. До 1542 г. на посаде возводили укрепления в виде острога[106]. Башни и линии стен прикрывали в основном восточную, напольную сторону от излучины Полоты до Западной Двины. Со стороны Двины башни были воротными и прикрывали въезд/ввоз товаров на главный торг.
Об укреплениях Заполотья до второй половины XVI в. нет точных сведений, а отдельные упоминания здесь «острога» могут говорить о наличии только самых начальных укреплений — рва, вала, частокола[107]. Другие посады были неукрепленными.
Подводя итоги нашему обзору, можно констатировать, что в первой половине XVI в. Полоцк имел большой потенциал развития как административный, торговый и ремесленный центр и очень сомнительные перспективы как центр военный. Пока война шла на границах Полоцкой земли, город занимался торговлей, распрями между шляхтой и мещанами, поддержанием городского хозяйства. Но когда война пришла на порог, к ней никто не был готов.
Глава 2
Люторы и Св. София
Идеологическая подготовка к походу на Полоцк
Полоцкая земля всегда занимала особое место в мировоззрении русского человека. Как показано в работе И. И. Еремеева, в древнерусский период она воспринималась как некое «нечистое пространство», страна чародеев: «Отголоски этого отношения к Полоцкой земле и через все метаморфозы средневековой этнополитической истории — к Литве, а затем Белоруссии очень долго еще сохранялись у населения центральных областей России… образ земель, лежащих "от Дрютьска", как мифического инобытийного пространства, подпитывался из многих источников. Одним из них, возможно, служило расположение Полотчины на западе Руси, т. е. в том направлении, где, по представлениям восточных славян, располагался ад»[108].
108