Можно было бы рассказать о Петре III и Павле I – невзирая даже на то, что в последнее время говорилось и писалось об этих государях немало, однако и тут далеко не все однозначно просто.
Или, например, о принце Джоне, более известном как король Иоанн Безземельный из династии Плантагенетов (1167–1216). Вот уж на кого английская историография не пожалела черных красок! И даже «Российский энциклопедический словарь» удостоил его единственной уничижительной оценки: «…в 1202–1204 годах потерял значительную часть английских владений во Франции и под давлением баронов, поддержанных рыцарством и городами, подписал в 1215 году Великую хартию вольностей». Позволю себе провести нехитрую аналогию: затевая отмену крепостного права, Александр II затратил немало усилий, чтобы реформа представлялась шагом, предпринятым исключительно под давлением снизу… Дерзну утверждать, что Великая хартия вольностей явилась не поражением, а достижением Иоанна Безземельного.
Или заступиться за оболганного (и в немалой мере – стараниями русского гения) Антонио Сальери, оправданного историей за отсутствием состава преступления, ибо Моцарта, как теперь доказано, никто и не думал убивать, но до сих пор с завидным упорством обвиняемого в этом отравлении общественным мнением.
Еще одна фигура, настоятельно требующая (простите сей привычный архаизм) взяться за перо, – Иван Мазепа, тот самый, на которого был «Донос на гетмана-злодея / Царю Петру от Кочубея». Что ж, благодаря этому доносу Кочубеи стали в России уважаемым княжеским родом [450]. Но повернись все иначе, – и считались бы они в самостийной Украине предателями и изменниками родины. Вопрос о героях вообще непрост. Вот панфиловцы – не двадцать восемь, а те, безвестно павшие, – они герои? Безусловно. А их немецкие ровесники, насмерть стоявшие за Берлин? И такое противоречие – отнюдь не достояние только нашего времени и нашей психологии. О Греко-персидских войнах нам известно исключительно из эллинских источников. Естественно, Ксеркс выступает там тираном и агрессором, каковым и предстает в наших учебниках истории (об этом, если помните, мы уже упоминали в четырнадцатой главе). Но дойди до нас источники персидские, – что сказали бы мы тогда? Вернемся, однако, к гетману. В румынском городе Галац, где находится его могила, 8 мая 2004 года открылся памятник этому «выдающемуся украинцу», чье имя «на протяжении трех столетий служило многим соотечественникам символом борьбы за самостоятельность Украины», и «стороннику европейского выбора народа». Недаром же соратник Мазепы гетман Пилип Орлык (иногда пишут – Филип Орлик) стал автором одной из первых демократических конституций в мире – увы, так никогда и не реализованной… Впрочем, и у нас таких хватало – вспомните, например, так называемую Конституцию Лорис-Меликова [451]. Словом, и о Мазепе написать нестерпимо хочется. Да, он был противником России; да воевал, да потерпел поражение; но все это – не основание числить гетмана в предателях и предавать его имя анафеме. А вот факт – в pendant, так сказать, сказанному выше. Летом 2004 года близ города Батурина Черниговской области археологическая экспедиция обнаружила семьдесят захоронений с останками сорока взрослых и тридцати детей в возрасте от двух до пятнадцати лет (!) – все с простреленными, разбитыми черепами, отрубленными головами и конечностями. Эти останки лежали в ряд, засыпанные углем, пеплом и битым кирпичом. Впрочем, и ранее в оврагах и заброшенных колодцах здесь находили кости убиенных того же времени. Как выяснилось, все они были убиты в 1708 году офицерами и солдатами петровской армии. Из исторических документов следует, что по приказу Петра I в Батурине было бессудно казнено 6000 человек – в отместку за то, что Мазепа заключил договор со шведским королем Карлом XII, чтобы оторвать Украину от Российской империи. Да, любил царь Петр казнить, об этом еще стрельцы порассказать могли бы… Да и жители Ниена.
То же и с возвеличенными облыжно.
В свое время мне очень хотелось написать о Марке Юнии Бруте, этом символе тираноборства, активно востребованном многими поколениями разноязыких революционеров, а на поверку оказавшемся ростовщиком, дравшим за ссуды самый высокий в истории Древнего Рима процент. Так уж вышло, что до сих пор я ограничился стихотворной отпиской:
450
«Энциклопедический словарь» Брокгауза и Ефрона, например, отзывается о них весьма достохвально, тогда как Мазепу вообще не счел достойным упоминания…
451