Менее чем через неделю Дальхузи написал младшему помощнику магистрата в Дели, чтобы тот провел некоторые изыскания о прошлом его нового блестящего приобретения[7]. Теофилус Меткалф не был самым прилежным или самым образованным чиновником Ост-Индской компании. Шумный, компанейский, он любил собак, лошадей и вечеринки и с момента своего прибытия в Дели ударился в азартные игры и быстро влез в серьезные долги. Тео всегда любил срезать углы и попадал, как говорил его отец, в «передряги», но молодой человек испытывал неподдельный интерес к драгоценностям, к тому же был очень обаятельным и понравился Дальхузи. Поэтому-то тот и выбрал Меткалфа для выполнения такой важной и деликатной задачи.
Кох-и-Нур, возможно, и был сделан из самого твердого вещества Земли, но вокруг него уже сгустился такой густой туман мифов и легенд, что Дальхузи хотел знать правду о нем, прежде чем отправить его королеве. Тео поручили «собрать и записать как можно более точную и интересную информацию о Кох-и-Нуре», которую он только мог узнать от ювелиров и придворных в Дели, и по мере возможности реконструировать его историю «на протяжении того времени, когда он принадлежал императорам Дели, и как только он это сделает, сообщить ее правительству Индии»[8].
Тео Меткалф подошел к этой задаче с характерным для него торопливым энтузиазмом, но поскольку камень был украден из Дели во время персидского вторжения 110 лет назад, работа была нелегкой. Даже Меткалфу пришлось признать, что все, что он смог добыть, было не более чем просто базарными сплетнями. «Я не могу не сожалеть о том, что результат вышел столь скудным и несовершенным», – написал он в предисловии к своему отчету. Тем не менее Меткалф в полной мере изложил результаты своих изысканий, компенсируя порой нехватку точности богатым воображением.
«Во-первых, – писал Тео, – как гласят сведения, которые передаются среди старейших ювелиров Дели из поколения в поколение, алмаз добыли из шахты Кох-и-Нур, находящейся в четырех днях пути от Масулипатама к северо-западу, на берегах Годавари, при жизни Кришны, [неотразимого индуистского бога-пастуха], который жил 5000 лет назад…»[9]
Отчет Тео, до сих пор лежащий в фондах Национального архива Индии, продолжается в том же ключе, первый раз запечатлевая многовековую цепь кровавых завоеваний, грабежей и конфискаций – то, что станет общепринятой историей Кох-и-Нура. Взгляд Тео на эти события будет многократно кочевать из статьи в статью, из книги в книгу и в конце концов окажется в Википедии.
Обнаруженный в покрытой туманом древности великий алмаз, как говорится в тексте, мародерствующие тюрки выковыряли, возможно, из глаза статуи божества в храме на юге Индии.
Обнаруженный в покрытой туманом древности великий алмаз, как говорится в тексте, мародерствующие тюрки выковыряли, возможно, из глаза статуи божества в храме на юге Индии. Вскоре «драгоценный камень попал в руки императоров династии Гуридов и после этого (XIV век) – к династиям Туглакидов, Сайидов и Лоди, и в конце концов перешел во владение семьи Тимура [Моголов], где он оставался до правления Мухаммад Шаха, носившего Кох-и-Нур в тюрбане. Затем, когда империя Великих Моголов рухнула под вторжением персидского военачальника Надир-шаха, «император и он поменялись тюрбанами, и, таким образом, алмаз стал собственностью Надира». Меткалф утверждал, что именно шах Надир назвал алмаз Кох-и-Нуром, и драгоценность перешла после смерти шаха к его главному телохранителю – афганцу Ахмад-хану Абдали. Алмаз почти сто лет находился в руках афганцев, пока Ранджит Сингх не забрал его у сбежавшего афганского шаха в 1813 году.
Вскоре, после того как Тео представил результат своих изысканий, Кох-и-Нур отправили в Англию, где королева тут же предоставила его для Великой выставки в 1851 году. Длинные очереди тянулись через Хрустальный дворец – множество людей хотели увидеть этот знаменитый имперский трофей, запертый в специально изготовленном прочном стеклянном сейфе, который, в свою очередь, находился внутри металлической клетки. На все лады обсуждаемый британской прессой и привлекающий внимание британской публики, Кох-и-Нур быстро стал не только самым известным бриллиантом в мире, но и одним из самых известных предметов, похищенных из Индии. Кох-и-Нур являлся символом имперского господства Британии викторианских времен и ее способности – к добру или к худу – собирать самые желанные объекты со всего земного шара и демонстрировать их во время триумфальных празднеств, как это делали римляне 2000 лет назад со своими диковинными трофеями.
7
National Archives of India, Foreign Dept, Political, Foreign 1849 Dept Pol Consultation 22 Dec, No. 11. Orders for the collection of information about the history of the Koh-i-Noor.
9
National Archives of India, Foreign Dept, Political, 1850, 14 June No. 72, item 14. Theophilus Metcalfe to Sir Henry Elliot, 7 January 1849.