Выбрать главу

Вопрос о возникновении сапфической строфы в Польше был запутан благодаря ошибочной датировке «Песни о потопе» Кохановского. Тот факт, что первоначальный текст этой песни оказался в числе текстов, датированных самое раннее 1558 г., был принят в качестве достаточного основания для датировки песни. В действительности «Песня о потопе» появилась около 1570 г.;[289] следовательно, не может быть и речи о том, что Кохановский самостоятельно ввел сапфическую строфу в польскую литературу. В 1547 г. мы встречаем эту строфу у Секлюциана, в 1551 г. — в так называемом пулавском канционале (рукописном), в 1559 г. — у А. Тшического, а в 1567 г.— у Рея. Лишь теперь следует в порядке очередности назвать «Песню о потопе» Кохановского. Можно считать, что самая первая песня Кохановского, написанная этой строфой (Песни, II, 18), возникла ранее «Песни о потопе», но по всей видимости, уже после «Северной песни» Тшического. Так или иначе, но Кохановский весьма успешно способствовал делу обогащения польской строфики, начатому еще до него, благодаря обращению к классическим традициям. Во всём своем творчестве Кохановский пользовался этой строфой 16 раз, в то время как иные строфы, связанные с классическими, или гуманистическими, итальянскими и французскими традициями появляются в чарнолесской поэзии самое большее 5—6 раз.

Остальные 7 строф, заимствованные Кохановским у предшественников, уходят своими истоками в давнишние традиции польской религиозной песни; одновременно они связаны и с народной поэзией. Перечисляю ниже эти строфы в порядке частоты их употребления Яном из Чарнолесья:

13(7+6)аабб — 43 раза

8 аабб — 42 »

11(5+6)aaбб— 29 раз

11(5+6)аа — 4 раза

7 аабб — 2 »

8 ааббвв — 2 »

6 аабб — 1 раз.

О связях укоренившейся в религиозных песнях традиции с народным стихосложением мы можем говорить здесь по крайней мере по двум поводам. Во-первых, 6-сложный размер, по всей видимости, имеет праславянское происхождение. Народность этого размера (независимо от вопроса о его праславянском происхождении) доказывают рифмованные пословицы, состоящие из двустиший, которые приводит в XVI в. в своих сочинениях Бернат из Люблина. Следует также указать, что из 19 известных зачинов народной песни XVI в. из выше упомянутых работ И. Затэя три имеют 6-сложный размер. К сожалению, мы ничего не знаем об их строфике. Прибегнув к самой осторожной формулировке, можно выдвинуть предположение, что Кохановский именно потому и заимствовал эту строфу из религиозной песни, что он нашел к этому оправдание в народной песне. В том же духе мы можем говорить и о народности сравнительночасто применявшейся Кохановским строфы: 11(5 + 6) аабб. Четырежды примененное двустишие 11 (5 + 6)аа указывает на направление развития тогдашней народной строфики. И тут мы вновь сможем привести отрывки из народных песен XVI в., где встречается этот размер. Одним из отрывков мы обязаны даже самому Кохаяовскому; он был включен в вышеприведенную фрашку «О смерти». Нельзя отрицать, что во всех этих случаях народная строфика могла совпадать с латинской строфикой или с нормами строфики религиозной песни на польском языке. Но, с другой стороны, нельзя забывать и о том, что светская поэзия периода до Кохановского уже перешагнула за двустишие, и потому нет оснований говорить о влиянии 4-строчной строфы религиозной песни на создание 4-строчных строф у Кохановского. Элемент четверостишия мы без труда сможем найти и в тогдашней популярной или народной песне.

Из семи приведенных строф лишь четыре мы сможем обнаружить в религиозной песне XV в.; это следующие строфы: 1) баабб; 2) 8аабб; 3) 13 (7 + 6)аабб; 4) 8ааббвв. Остальные три нам известны по первой половине XVI в.; они могли возникнуть и несколько раньше: 1) 11 (5 + 6)аа; 2) 7аабб; 3) 11 (5 + 6)аабб. По всей видимости, их появление следует связать с XV в. или же с первой четвертью XVI столетия. Последнее наиболее правдоподобно.

вернуться

289

Ср.: К. Piekarski. Bibliografia dzieł Jana Kochanowskiego Kraków, 1934, стр. 40.