Было бы охоты,
Будут и заботы,
Чтобы денег больше прибывало,
Потому что жадному — всё мало.
Всё придется — верьте —
Бросить после смерти,
А твои былые накопленья
Попадут другому во владенья.
В дом с его дарами
Дверь забьют гвоздями,
А вином твоей заветной чаши
Будут мыть коней потомки наши!
ПЕСНЯ VI
Хоть больно мне, что едешь в путь далекий,
Тебе я не хотел бы слать упреки.
От всей души я лишь добра желаю —
К какому ты ни приплыла бы краю.
Смотри, какой поднялся вихрь могучий,
Какие в небе заклубились тучи?
И мне известно, как опасно море,
Когда несется ветер на просторе.
Язычников суровых дети, жены
Пусть поглядят, как ветер разъяренно
Волнует море. Бьется вал суровый
О скалы, потрясая их основы.
Европы бедной участь так сурова![13]
Она с быком пуститься в путь готова.
Он на спине ее уносит в волны,
Плывет всё дальше, тайной мысли полный.
У ней, несчастной, в сердце страх и горе,
Куда ни бросит взгляд, повсюду море,
Нет берегов, а кормчий ненадежен.
Она рыдает. Взор ее тревожен.
Когда ж на Крит их вынес вал белесый,
В тоске рвала свои Европа косы.
— Тебя, отец мой, — горько причитала —
По глупости своей я потеряла.
Что делать мне в чужой стране, в изгнанье?
Смерть — слишком малое мне наказанье!
Моя беспечность ли всему виною
Иль искушенье встало предо мною,
Что из ворот из костяных выходит
И дивные виденья нам приводит?[14]
И разве лучше плавать средь стихии,
Чем собирать ромашки полевые?
Когда б мне бык сейчас попался в руки,
Бесчестного я обрекла б на муки,
Своих рогов лишился б злобный ворог,
Хотя недавно был он мне так дорог!
Я без стыда дом милый покидала...
Утрачен он. О, где же смерти жало?
О, троньтесь, боги, жаркою мольбою,
Пускай средь львов останусь я нагою.
Но, прежде чем мне плоть источит тленье,
И красота придет в уничтоженье,
Пускай уж волки в ярости и злости
Мои растащут по пустыне кости! —
Отца позоришь ты судьбой такою.
Что ж не спешишь покончить ты с собою?
Свой пояс к ели привяжи скорее!
А если смерть тебе в волнах милее,
То со скалы высокой ринься смело.
Ты сесть за пряжу дома не хотела,
Дочь царская, ты предпочла отныне
У варваров быть жалкою рабыней.
ПЕСНЯ VII
Ну, что поделаешь, придется нам расстаться
И от веселия, от лютни отказаться!
С тобою разлучен, я весь во власти тьмы,
И нет спасенья мне из тягостной тюрьмы,
Пока, красавица, с тобой не встречусь снова
И не узрю лица, столь сердцу дорогого.
Все лица чуждые мне видятся неясно —
Одно твое лицо встает зарей прекрасной,
Над ширью волн морских алея по утрам
И открывая путь сквозь сумерки лучам.
Все звезды малые, перед тобой бледнея,
Ждут, незаметные, чтоб ночь пришла скорее.
Ты для меня — заря. Как счастливы дороги,
Что под прекрасные твои ложатся ноги!
Леса и скалы, вам завидую сейчас!
О, сколько радости готовится для вас,
Когда услышите вы этот голос милый,
Которым навсегда сна меня пленила!
В нем наслажденье мне, и мир мой, и отрада.
На свете ничего другого мне не надо.
Одной надеждой жить теперь мне суждено.
С надеждой пашем мы, ждем, чтоб взошло зерно.
Не будь суровою, избавь от наказанья
Так долго твоего лица не зреть сиянья!
ПЕСНЯ VIII
Пошли тебе господь удачи, счастья всюду.
Твоим при жизни был, твоим по смерти буду.
Так бог судил. Я прав в желаниях моих
И больше нахожу в тебе, чем в ста других.
Не только превзошла ты многих красотою,
Но стала выше всех ты чистою душою.
Как цену придает алмаз всему кольцу,
Так благородная душа тебе к лицу.
С тобой бы я хотел соединиться смело,
Чтоб знать — прекрасна ли душа твоя, как тело.
Но часто на море коварном челн плывет
Не к цели, а куда волна его несет.
Любовь ли мне дала обманные желанья,
Иль ты меня хранишь от разочарованья.
Живу надеждою. Коль было б суждено
Иначе думать мне, я умер бы давно.
ПЕСНЯ IX
Сошлись мы дружным кругом,
Скажи, хозяин, слугам
Пусть подадут к столу нам вина дорогие
И лютню принесут иль гусли золотые!
вернуться
13
Эта песня основана на мифологическом сказании о Европе, дочери Агенора — властителя Сидона. Зевс, влюбившись в нее, принял вид быка и привез Европу на остров Крит.