– Ты же знаешь ее, а? – спросил его человек-гора и, выпрямившись, начал горланить песню, которую Пул, как и все ветераны до единого, знали наизусть. – «Дорога домой, как бы я хотел вернуться домой!..»[14]
Пул подхватил его песню со второй строки, тихонько и фальшиво подпевая, но тут лифт остановился и двери раскрылись. Гигант, прикрыв глаза, продолжал петь, пока Пул делал шаг с коричневого ковролина лифта на зеленый палас холла. Двери сомкнулись. Лифт пошел вверх: из шахты, затихая, неслась песня.
3. Воссоединение
Северовьетнамский солдат, выглядевший как двенадцатилетний мальчик, стоял над Пулом, тыча ему в шею стволом контрабандного шведского пулемета, который он, должно быть, заполучил, убив кого-то. Пул притворился мертвым, чтобы боец ВНА[15] не застрелил его: глаза Майкла были закрыты, но он отчетливо видел лицо солдата. Жесткие черные волосы падали на высокий, без единой морщинки лоб. Черные глаза и резко очерченный, почти безгубый рот – ничего не выражающее бесстрастное лицо казалось почти безмятежным. Когда ствол пулемета больно вдавливался в шею, Пул, расслабив мышцы, позволял своей голове безвольно скользить по жидкой грязи, в реалистичной, как он надеялся, имитации смерти. Ему нельзя было умирать – он был отцом и просто обязан жить. Огромные жуки кружили в воздухе над его лицом, ему казалось, будто их радужные крылья клацают, словно ножницы.
Ствол перестал давить ему шею. Огромная капля пота выползла из-под правой брови Пула и сползла в маленькую впадину между переносицей и уголком глаза; одно из мерзко скрежещущих насекомых на лету врезалось ему в губы. Когда боец ВНА не перешел от него ни к одному из валявшихся рядом «настоящих» трупов, Пул понял, что умрет. Жизни его конец, и он никогда не узнает своего сына Роберта. Он остро почувствовал любовь к своему мальчику, которого никогда не видел, и следом – так же остро, – что прямо сейчас, здесь, на узеньком, заваленном мертвецами поле, вьетнамец разнесет ему голову.
Однако выстрела не последовало. Еще один из рыжих жуков шлепнулся ему на лоснящуюся от пота щеку, как пуля на излете, и прошло безумно долгое время, прежде чем насекомое, повозившись, стало на лапы и свалилось на землю. Затем Пул услышал негромкий щелчок и шорох, будто некий металлический предмет доставали из кожуха. Ноги вьетнамца чуть сдвинулись, когда он перенес вес своего тела: Майкл понял, что тот опускается на колени подле него. Действуя уверенно и безразлично, вьетнамец тоненькой, как у девушки, рукой вдавил его голову в жидкую грязь, а затем резко потянул за правое ухо. Видимо, Майкл так удачно сымитировал смерть, что боец ВНА решил заполучить его ухо в качестве трофея. Глаза Пула распахнулись как бы сами по себе и там, по ту сторону длинного серого лезвия ножа – где должны были увидеть небо, – уткнулись в застывшие черные глаза солдата врага. Северовьетнамец потрясенно ахнул. На полсекунды воздух между ними наполнился тошнотворным запахом рыбного соуса.
Резко согнувшись пополам, Пул слетел с кровати, и боец ВНА растаял. В номере звонил телефон. Первое, что Пул ясно осознал, было то, что его сына больше нет. Не стало также и трупов, и ковыляющих жуков. Пул нащупал рукой телефон.
– Майк? – звонко прозвучало из трубки.
Оглянувшись через плечо, он увидел безвкусные выцветшие обои, картину с туманным китайским ландшафтом над кроватью. Следом отметил, что может свободно дышать.
– Да, это Майкл Пул, – проговорил он в трубку.
– Майки! Привет! Что-то голос у тебя какой-то стремный, дружище, – Пул наконец узнал голос Конора Линклейтера; отвернувшись от микрофона, тот проговорил кому-то: – Эй, я дозвонился до него, он у себя в номере. Я же говорил, помнишь, Майкл будет в своем номере. – Затем снова в трубку: – Старик, а ты что, не получил нашу записку?
Майкл вспомнил, что разговоры с Линклейтером, как правило, носили более эмоциональный характер, чем с большинством других людей.
– Выходит – нет… А вы когда приехали? – он взглянул на часы и понял, что проспал полчаса.
– Примерно в полпятого, старик, и сразу же тебе позвонили, а нам сначала сказали, что здесь таких нет, а Тина заставил их проверить еще разок, и тогда они сказали, что да, здесь, но телефон у тебя в номере не отвечал. А что это ты не ответил на наше послание?
– Я ходил к Мемориалу, – ответил Пул. – Вернулся почти в пять, заснул, и вы вытащили меня из жуткого кошмара.
14
«