Виктор Спитальны запрокидывал голову и высовывал язык, изображая, насколько хорош вкус этой дряни. «Ну-ка, ублюдки, пейте до дна! Эта хренотень – настоящий бальзам для души!» Вашингтон и Спэнки Барридж, чернокожие солдаты, прикомандированные в их отряд, валились с диким хохотом на густые кусты у тропы, хлопая друг дружку по спине и бокам, повторяя «бальзам для души» и беся этим Спитальны, который, как все прекрасно знали, верный своей дурацкой привычке, всего лишь пытался шутить. Прилипчивая вонь «Эйджент оранжа» – нечто среднее между бензином и техническим растворителем – преследовала их до тех пор, пока не была смыта либо тело не покрывалось пленкой: пот, репеллент от насекомых и въевшаяся в кожу тропическая грязь.
Пул вдруг поймал себя на том, что вытирает ладони, однако смывать «Эйджент оранж» было слишком поздно.
Каково это – убивать человека? Я не могу объяснить этого. Не могу просто потому, что не могу, вот и все. Кто знает, может, меня самого убили, но не раньше, чем я убил своего сына. Ты обделался, чувак, потому и ржешь до колик.
К тому времени, когда Майкл Пул достиг парка, парад растекся в неторопливо бредущую толпу – колонна участников и зеваки теперь все вместе двигались через лужайку. Разрозненные, не связанные между собой группки брели напрямую, огибая редкие деревья, заполняя все видимое пространство парка. Еще не видя Мемориала, Майкл чувствовал, где именно тот находится. Примерно в сотне ярдов перед ним толпа стекала по склону в естественную чашу, озарившуюся невидимым ореолом энергии неисчислимого количества людей, а внизу, под ногами этих людей, лежал Мемориал. У Майкла зазвенело в ушах, и побежали мурашки.
Небольшая группа ветеранов в инвалидных колясках с усилиями пробивались через траву лужайки перед чашей. Одно из кресел опрокинулось набок, и из него выпал худой черноволосый мужчина без обеих ног. Лицо его показалось поразительно знакомым. Сердце Майкла замерло – Гарри Биверс! Майкл рванулся было на помощь, но в следующее мгновение одернул себя. Упавшего уже окружили друзья, да в любом случае он никак не мог оказаться бывшим лейтенантом Пула. Двое поправили кресло и держали его ровно, пока упавший опирался на свои культи. Затем он рывком поднялся на металлические подставки для ног, потянулся, ухватился за подлокотники и с ловкостью гимнаста поместил себя в кресло.
Мало-помалу мужчин в колясках нагнала и стала огибать толпа. Майкл огляделся по сторонам. Почудившиеся знакомыми в первое мгновение лица оказывались абсолютно чужими. Всевозможные бородатые гиганты-двойники Тима Андерхилла двигались то здесь, то там к поросшей травой низине-чаше, от них не отставали несколько жилистых Денглеров и Спитальны. Сияющий круглолицый Спэнки Барридж «дал пять» чернокожему мужчине в спецназовской кепке. «А как же дэп[8]?» – задался вопросом Пул, подразумевая сложную серию рукопожатий, которым во Вьетнаме приветствовали друг друга чернокожие солдаты, относясь к этому ритуалу с замечательной смесью безудержного веселья и сохраняя при этом каменные, бесстрастные лица.
А люди все стекали и стекали в чашу Мемориала. Пожилые женщины и детишки с крохотными флажками в кулачках. Справа от Майкла двигались двое молодых парней на костылях, за ними дедок с плешивой, белой-белой головой, над левым нагрудным карманом клетчатой рубахи позвякивал ряд медалей. Рядом с ним шагал краснолицый, далеко за семьдесят мужчина в пилотке ВЗВ, с трудом переставляя блестящие четырехопорные ходунки. Пул искал людей примерно одного с ним возраста и вглядывался в их лица, попадая под «перекрестный огонь» ответных разочарованных взглядов: будто его тоже пытались узнать и – не узнавали. Перестав озираться, он зашагал по вытоптанной траве и стал смотреть только вперед.
Отсюда Мемориал казался длинной прерывистой полосой чисто черного цвета, словно связывающей головы и тела людей перед ней. Вдоль верхнего края Стены, как бы упирающегося в лужайку коротко стриженной травы, некоторые стояли или прохаживались, будто меряя его шагами. Другие ложились на траву и, вытягивая шеи, пытались прочитать имена, выгравированные на полированном камне. Пул сделал еще несколько шагов вперед, и переполненная чаша вдруг распахнулась перед ним, явив взору картину всего комплекса.
Огромное черное изломанное крыло Мемориала было окружено человеческой массой, не будучи поглощенным ею. Чтобы полностью загородить его, подумалось Пулу, потребуется слишком много народу. Виденные прежде фотографии не передавали всего масштаба Мемориала[9], массы, от которой исходила его мощь. Высотой всего в дюйм на концах, уже к центру, на изломе крыла, Стена вздымалась на два человеческих роста. На расстоянии примерно фута от нее на земле, уже усыпанной маленькими флажками, веточками с приколотыми к ним письмами, венками и фотографиями погибших, – тянулась под отлогий уклон по всей длине дорожка из гранитных блоков.
9
Стена Мемориала ветеранов Вьетнама является самым известным элементом памятника, обычно именно с ней ассоциируется сам Мемориал. Часто ее называют просто Стеной (The Wall). Конструктивно она представляет собой две стены из черного гранита (Западная и Восточная), соединенные под тупым углом в 125° 12′. Общая длина Стены – 75 метров. Ее высота возрастает от концов Западной и Восточной стен к месту их соединения и в самой высокой точке составляет 3 метра. Стена расположена в углублении ниже уровня поверхности, и ее верхняя кромка соединяется с окружающей лужайкой. На Стене перечислены имена всех американских военнослужащих, погибших или пропавших без вести в Юго-Восточной Азии (Южный Вьетнам, Северный Вьетнам, Лаос, Камбоджа, Китай, Таиланд, Тонкинский залив) между 1957 и 1975 годами.