– Так в чем вопрос-то?
– Почему он бросился в этот колодец, Лукас? – нахмурился Хемингуэй. – Почему в мой?
– Ну, это просто, – сказал я по-испански. – Он ведь бедный был?
– Ясное дело, – тоже по-испански ответил Хемингуэй и добавил по-английски: – Горшка не имел, чтоб поссать.
– Значит, своего колодца у него не было.
Хемингуэй ухмыльнулся, и мы пошли обратно к большому дому.
– Вы пили оттуда? – спросил я, глядя на неровный затылок Хемингуэя. К парикмахеру он не ходил – может быть, жена его стригла.
– Воду, в которой четыре дня гнил старый Педро? – хмыкнул он. – Это хотите знать?
– Да.
– Все об этом спрашивали, а меня это не особо волнует. Я пил из рвов, где гнило множество трупов. Лакал бы из ямки на горле мертвеца, если б нужда заставила. Какая к черту разница.
– Так пили или нет?
– Нет. – Хемингуэй открыл заднюю дверь и сердитым взмахом слегка скрюченной левой руки пригласил меня в дом. – Вода оттуда поступает только в бассейн. Может, я поссал в него тогда, не помню уже.
– Марти, это Лукас. Лукас – моя жена Марта Геллхорн.
Мы были на кухне – не современной, сплошь электрифицированной, а в старом кубинском стиле. Меня уже представили шести-семи котам из двадцати – здесь, похоже, распоряжались они, – почти всем слугам и повару, китайцу Рамону. Потом пришла эта женщина.
– Мистер Лукас. – Она пожала мне руку почти по-мужски. – Вы, как я понимаю, будете жить на финке, пока Эрнест играет в шпионов. Вас нормально устроили?
– Просто отлично, – сказал я. Играет в шпионов? Я заметил, как покраснели щеки и шея ее мужа.
– К ужину у нас гости, но джентльмен ночует здесь, в большом доме, а леди нужно вернуться в Гавану, так что спальня в гостевом флигеле нам не понадобится. Вы, кстати, тоже приглашены. Эрнест уже пригласил вас?
– Нет еще, – сказал Хемингуэй.
– Это не постоянное приглашение, мистер Лукас, – я хочу сказать, что вы не каждый день будете с нами ужинать. Вы, наверно, заметили, что в гостевом доме есть своя кухня, но мы подумали, что сегодняшние гости будут вам интересны.
Я кивнул. Она очень ловко указала мне мое место: сегодня ты приглашен, но не привыкай к этому.
Она отвернулась, будто вычеркнула меня из списка, и сказала мужу:
– Хуан везет меня в город на «линкольне» – надо выбрать мясо для ужина. Тебе что-нибудь нужно?
Да. Лента для пишущей машинки, бумага, забрать из чистки костюм. Пока Хемингуэй говорил, я смотрел на его жену в профиль.
Из досье я знал, что Марта Геллхорн – его третья жена. Поженились они года два назад, до того жили в грехе еще три. Геллхорн заменила Полину Пфейфер, заменившую в свое время Хедли Ричардсон.
Высокая блондинка с перманентом на подстриженных выше плеч волосах. Сильное, честное лицо среднезападного типа, но акцент говорит о Брин-Мар[15]. Одета в легкую полосатую юбку и голубую блузку с белым воротничком. Выглядит не слишком счастливой, но это, видимо, ее обычное состояние.
Выслушав поручения мужа, всего несколько часов назад съездившего в Гавану, она вздохнула и спросила:
– А вам что-то нужно в городе, мистер Лукас?
– Нет, мэм.
– Хорошо. Ждем вас к ужину около восьми, желательно в костюме и галстуке.
Она ушла. Хемингуэй, посмотрев ей вслед, сказал как бы в виде пояснения:
– Марти у нас тоже пишет.
Я промолчал.
– Она из Сент-Луиса, – добавил он, закрыв таким образом тему. – Пошли, покажу тебе дом.
Финка Вихия представляла собой длинный одноэтажный дом в классическом испанском стиле из тех, что расплодились на Кубе в последние десятилетия прошлого века. В огромной, футов пятидесяти в длину, гостиной стояли книжные шкафы, стены и пол украшали охотничьи трофеи. В одном конце, у картины с тореадором, висела голова лося, в другом – головы двух испуганных импал или каких-то других винторогих, между окнами над низкими шкафчиками – чьи-то еще. Мебель старая, удобная – не та, какую ожидаешь увидеть в доме преуспевающего писателя. В центре комнаты два пухлых кресла – Хемингуэй, по всему, занимал левое, с просевшим сиденьем; перед ним потертый вышитый пуфик для ног, сбоку столик, тесно заставленный бутылками и миксерами. На другом столике, между креслами, две парные лампы и бутылки с вином. Хорошее место для чтения – или для того, чтоб упиться вдрызг.
Хемингуэй, видя, что я рассматриваю трофеи, сказал:
– Первый раз был на сафари в тридцать четвертом. Когда чертова война кончится, поеду опять.
К гостиной примыкала библиотека. Здесь тоже стояли шкафы, от пола до потолка, набитые книгами, костями и сувенирами. На оставшемся стенном пространстве висело еще несколько голов травоядных животных. С блестящих плит пола перед низким длинным диваном скалилась львиная шкура. До верхних полок помогала достать деревянная стремянка у входа.