Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина

^12–14 В копии (и в изд. 1825 г.), где были строки:

…Грустный, охладелый,
И нынче иногда во сне
Они смущают сердце мне,

Пушкин, не меняя их, делает примечание: «Непростительный галлицизм». Это исправлено в списке опечаток, приложенном к главе Шестой (1828).

Пушкину могли прийти на память галльские обороты в духе «Ainsi, triste et captif, ma lyre toutefois / S'éveillait» <«Так, хотя я был в печали и в заточении, лира моя / Пробуждалась»> Андре Шенье («Молодая узница», 1794).

XXXI

   Когда жъ, и гдѣ, въ какой пустынѣ,    Безумецъ, ихъ забудешь ты?    Ахъ, ножки, ножки! Гдѣ вы нынѣ?  ⁴ Гдѣ мнете вешніе цвѣты?    Взлелѣяны въ восточной нѣгѣ,    На сѣверномъ, печальномъ снѣгѣ    Вы не оставили слѣдовъ:  ⁸ Любили мягкихъ вы ковровъ    Роскошное прикосновенье.    Давноль для васъ я забывалъ    И жажду славы, и похвалъ, ¹² И край отцевъ, и заточенье?    Исчезло счастье юныхъ лѣтъ —    Какъ на лугахъ вашъ легкій слѣдъ.

¹⁴ В «Осеннем утре», коротком пятистопном стихотворении 1816 г., у Пушкина (строки 10–12):

                  …на зелени лугов
Я не нашел чуть видимых следов,
Оставленных ногой ее прекрасной…

XXXII

   Діаны грудь, ланиты Флоры    Прелестны, милые друзья!    Однако ножка Терпсихоры  ⁴ Прелестнѣй чѣмъ-то для меня.    Она, пророчествуя взгляду    Неоцѣненную награду,    Влечетъ условною красой  ⁸ Желаній своевольный рой.    Люблю ее, мой другъ Эльвина,    Подъ длинной скатертью столовъ,    Весной на муравѣ луговъ, ¹² Зимой на чугунѣ камина,    На зеркальномъ паркетѣ залъ,    У моря на гранитѣ скалъ.

^3–4 Ср.: «Милая ножка» Никола Эдме Ретифа де ля Бретонна — посредственного, но занимательного писателя восемнадцатого века (1734–1806): «У Сентепалле был своеобразный вкус, и все прелести не производили на него равного впечатления… гибкий и легкий стан, прекрасная рука услаждали его вкус; но прелестью, к которой он был наиболее чувствителен… была милая ножка: ничто в природе не казалось ему обольстительнее этого очарования, которое и в самом деле предвещает тонкость и совершенство всех прочих прелестей».

⁷ условною красой. Хотя «условный» означает «обусловленный», единственно возможный смысл здесь должен быть нацелен на идею «un signe convenu» <«условный знак»>, с ударением на знаке, эмблеме, шифре, коде красоты, тайном языке этих узких маленьких ног (см. коммент. к XXXIV, 14).

Ср.: Шекспир, «Троил и Крессида», IV, v, 55:

Что говорят ее глаза и губы
И даже ноги?

<Пер. Т. Гнедич>.

⁸ своевольный рой. Вполне обыкновенный галлицизм «essaim» <«рой», «множество»>; со словом «своевольный» аллитерационно перекликаются такие эпитеты-клише, как «volage» <«ветреный»>, «frivole» <«пустой»>, «folâtre» <«игривый»>.

Ср. у Лагарпа, который в 1799 г. пишет о Жане Антуане Руше (1745–94, авторе дидактических поэм, умершем на эшафоте вместе с Андре Шенье), и его «Месяцах»: «недостаток, преобладающий в его стихах… это частое использование слов-паразитов [таких, как] „рой“… общих слов, слишком много раз повторенных» («Курс литературы» [изд. 1825], X, 454). Понятие «mots parasites» <«слова-паразиты»> было впервые употреблено в стихотворении Ж. Б. Руссо.

Нескольких примеров будет достаточно:

Парни в «Эротических стихотворениях», кн. III (1778) «Воспоминание»: «L'essaim des voluptés» <«Рой наслаждений»>;

Антуан Бертен «Элегия II, Катилии» (1785): «tendre essaim des Désirs» <«нежный рой Желаний»>;

Дюси в «Послании дружбе» (1786): «…des plaisirs de dangeraux essaim» <«удовольствий опасный рой»>;

Ж. Б. Л. Грессе «Вер-вер» (1734; поэма — весьма нравившаяся Пушкину — в четырех небольших песнях, об изменнике-попугае, который был любимцем монахинь): «Au printemps de ses jours / L'essaim des folâtre amours…»[19]. <«B его вешние дни / Рой игривых страстей..»>.

19

См. также Поуп, «Подражание Горацию», кн. IV, ода I:

«Туда… Лиры Призовут… юные Желания».