— Знаю, где найти.
В аонгу вернулись Дяпа, Полокто, Улуска, и сразу стало весело, зимник наполнился табачным дымом, шутками и смехом. Американ уже не косился на лежавшего возле очага Баосу, рассказывал о всяких смешных приключениях, изображая, как что произошло. Охотники держались за животы, ложились в изнеможении, обессилев от смеха. Американ был прежним молодым весельчаком.
В этот вечер охотники легли спать как никогда поздно. Американ лег рядом с Пиапоном.
— Говорят, ты колонка поймал? — спросил Американ.
— Колонок, и вправду колонок, — улыбнулся в темноте Пиапон.
— А из колонка хорошего соболя делают.
— Как делают?
— Пачилаори[52] знаешь что такое?
— Пачилаори? Что-то не слышал.
— Ты завтра рано уходишь?
— А что?
— Хочу тебе показать кое-что.
— Завтра у меня малый круг, я его за полдня прохожу. Могу остаться ненадолго.
Утром Американ проснулся, потому что правый бок его так нагрелся, что он спросонья испугался и начал охлопывать себя руками. Рядом засмеялись охотники.
— Побольше бы возле жены нежился, совсем бы отвык от очага, — смеялся Полокто.
Подкрепившись мясом, выпив два чайника чаю, охотники один за другим ушли, кто проверять самострелы, кто выслеживать соболей, кто побежал по следам кабанов, чтобы заготовить мяса. Остались только Американ с Пиапоном да Ойта, исполнявший обязанности кашевара. Узнав, что Пиапон но скоро собирается уходить из аонги, Ойта оделся, взял силки из конского волоса и, встав на лыжи, убежал в тайгу ставить их на рябчиков. Долго сидели Американ с Пиапоном, коротали время так, как коротают два неразговорчивых напарника в одном зимнике. Американ был задумчив, молчалив, будто вечером израсходовал весь запас веселости, и Пиапон, от рождения неразговорчивый, ждал, что скажет сосед. Наконец рассвело, потом выглянуло желтое зимнее солнце. Американ взял в руки соболя, усмехнулся:
— Будет настоящим.
Он попросил Пиапона найти немного бересты, а сам срезал семь прямых веточек-прутьев. Когда Пиапон поджег бересту, он закоптил все прутья до черноты. Отложив прутья, еще раз внимательно осмотрел шкурку соболя.
— Рыбьим жиром или еловой смолой? — спросил он.
Пиапон не знал, о чем тот спрашивает, и ничего не ответил.
— Можно кончики шерсти смазать рыбьим жиром, — начал объяснять Американ. — А можно еловой смолой, только запомни — еловой, если возьмешь смолу пихты или кедра, то у тебя шкурка голубой или зеленой станет.
— Нет, не надо, Американ, пусть колонком останется, — запротестовал Пиапон, наконец догадавшись о намерениях приятеля.
— Не бойся, я тебе не испорчу шкурку.
— Ты хочешь сажей зачернить?
— Тебе же лучше, дороже пойдет, больше товаров получишь. Ладно, давай рыбий жир.
Американ осторожно прикасался распушенной шкуркой к ладони с рыбьим жиром так, чтобы кончики ворсинок залоснились от жира. Когда эта часть работы была закончена, он взял соболя за головку и начал стегать по пушистой шкурке закопченными прутьями. Пиапон смотрел на соболя, который на его глазах из рыжего превращался в первосортного черного, и удивленно молчал. Семь закопченных прутьев сделали свое дело — соболь теперь имел свою настоящую цену, которую давали торговцы.
— Ну, как? — удовлетворенный сделанным, несколько бахвалясь, спросил Американ.
— Хорошо, — не скрывая восхищения, ответил Пиапон. — Только я боюсь, сажа может отстать или следы будет оставлять на руке.
— На потри, сам увидишь, отстает или нет. Какой недоверчивый.
Пиапон взял шкурку, мял ее в руке, но сажа не прилипала.
— Ну, как?
— Не отстает.
— Да нет, как, спрашиваю, цвет?
— Цвет самый хороший.
— Вот-вот. Сам задумаешь делать, смотри не пользуйся больше чем семью палочками, иначе шкурка будет с синеватым оттенком, а ты знаешь — таких соболей нет на земле. Запомни, много жиру употреблять тоже нельзя, потому что отлежится шкурка и появятся желтые пятна. Запомни все, Пиапон, да никому другому не говори. Хорошо?
— Сказать-то не скажу, но только это обман.
— Какой обман?
— Просто обман, торговцев обманываем.
— Они тебя больше обманывают.
— Я этого не знаю и их обманывать не хочу. Этого соболя возьму, хоть и стыдно будет его торговцу отдавать.
— Эх, ты, Пиапон, храбрый ты человек, думал, ты меня поймешь. Торговцы нас обманывают, и мы должны их обманывать.
— Кто как хочет, но я не буду обманывать. Этого соболя я возьму, просто интересно, года два-три продержится твоя сажа или нет. Все же ты ловко это придумал…