К тому времени прочие беглецы уже достигли окраины села, и все бы закончилось для них благополучно, если бы не второй отряд, заблаговременно расположившийся в кустарнике и отрезавший, таким образом, самый удобный путь для бегства. Завидев бегущих зелотов, солдаты Лонгина высыпали навстречу. Их было не меньше, чем бунтовщиков, но то были по преимуществу новобранцы, и действовали они без должной решимости. Попавшие в клещи зелоты, народ бывалый и отчаянный, не бросили, как того ожидали римляне, оружие.
Три десятка человек сплелись в яростно вопящий клубок. Римляне имели преимущество в выучке и вооружении, зато на стороне мятежников были ярость и фанатизм. Засверкали клинки, их звон смешался с криками боли. Четверо зелотов уже лежали на земле, пятная ее кровью. К ним тут же присоединились двое легионеров, одного из них свалил плотный здоровяк, действовавший со сноровкой опытного воина. Еще один зелот вырвался и исчез было в кустах, но, устыдившись собственной трусости, вернулся и напал сразу на двоих римлян, и даже поразил одного из них в спину, чтобы через мгновение пасть от копья второго. Этим вторым был Лонгин.
Подоспевшая к месту побоища Шева видела, как триарий умело увернулся от неловкого выпада и, размахнувшись, вогнал копье в брюхо врага. Выронив нож, зелот ухватился за древко и рухнул. Римлянин рванул свое оружие, но сведенные судорогой пальцы зелота не отпускали его. Увидев это, на Лонгина бросился другой заговорщик, тот самый здоровяк, который убил перед этим легионера. Подобрав с земли меч сраженного им римлянина, зелот стремительно прыгнул на Лонгина. Тот судорожным движением дернулся в сторону, увернувшись от удара. Меч лишь скользнул по пластинам доспеха. Лонгин рванул из ножен свой клинок, но зелот могучим ударом выбил оружие из рук растерявшегося римлянина. Вскрикнув, Лонгин бросился бежать. С перекошенным от страха лицом он несся к кустам, где пряталась Шева.
Времени на раздумья не было. Лонгин должен был жить, в противном случае нарушалось течение событий. Когда триарий подбежал вплотную к кусту, а его преследователь уже занес руку с мечом, Шева прыгнула им навстречу. Она бросилась в ноги римлянину, и Лонгин с грохотом рухнул на землю. Тем временем Шева вскочила на ноги и преградила путь зелоту. Бок слегка саднило, но в остальном Шева чувствовала себя превосходно. Зелот, застыв на месте, с удивлением уставился на невесть откуда взявшуюся хрупкую женщину. Он не заподозрил в Шеве врага и решил, что девушка хотела помочь ему.
— Отойди! — прохрипел он, делая шаг вперед. — Я прикончу ублюдка!
— Беги! — крикнула в ответ Шева, указывая рукой на появившихся из-за домов солдат второго отряда.
— Нет! — яростно прохрипел зелот и поднял руку, давая понять, что с ним лучше не спорить.
Охотница не испытывала ни теплых чувств к Лонгину, ни неприязни к его противнику. Они были персонажами уже много раз сыгранной пьесы. Но сценарий требовал, чтобы римлянин жил, а значит, его сопернику выпала незавидная роль. Зелот даже не успел удивиться, когда маленькая крепкая нога вдруг врезалась ему в солнечное сплетение, заставив согнуться от боли. Следующий удар коленом в челюсть поверг заговорщика на землю. На него тут же набросились солдаты, приведенные центурионом. Прибывший вместе с ними осел оглушительно кричал, приветствуя победу своей хозяйки.
Схватка была завершена. Все зелоты, кроме трех, в числе которых был и побежденный Шевой, лежали на земле в лужах крови. Но они дорого продали свою жизнь, прихватив с собою в шеол[13] пятерых легионеров. Часть римлян со сноровкой мародеров обыскивали мертвецов, не брезгуя ни монетой, ни дешевым кольцом. Другие столпились вокруг Шевы и плененного ею зелота. Центурион лучился любезностью.
— Я видел, как ты спасла жизнь триарию, милая женщина. Кто ты? Как тебя зовут? Я непременно сообщу о твоем поступке прокуратору! Не сомневаюсь, тебя ждет щедрая награда.
Это было как нельзя кстати. Улыбнувшись в ответ сначала центуриону и Лонгину, а потом и стоящим за их спинами воинам, Шева вкратце поведала о себе.