Василевский, сопровождаемый автомашинами с охраной, с группой штабных офицеров, немедленно выехал к железнодорожному и шоссейному мосту через Аксей-Есауловский у Кругликова. Теперь поверх белевших справа снизу скатов крыш немногочисленных домиков на этом берегу он рассматривал в бинокль мост, привычно отмечая слабые и сильные стороны системы огневых точек предмостных укреплений на круто уходящем вверх, к горизонту, противоположном левом берегу реки. Там, по бровке склона, мелькали силуэты грузовых машин.
«Идут не на мост, а сворачивают направо, на становящуюся рокадной дорогу от Жутова на Плодовитое, — провожал их взглядом Василевский, — стало быть, боятся налететь на заградительный отряд на мосту… Немецкие танки, по-видимому, близко!»
Возвратившись в Верхне-Царицынский по кратчайшему пути, через мост на Мышкове у Васильевки и Капкинского, Василевский немедленно связался со штабом Сталинградского фронта в Райгороде. От командующего фронтом генерал-полковника Еременко, находившегося уже там, он потребовал немедленного усиления оборонявшихся соединений 51-й армии и организации обороны по Мышкове. Еременко ответил, что меры им уже приняты: полковнику Танасчишину, командиру 13-го танкового корпуса, приказано от Гнилоаксайской ударить во фланг 23-й танковой дивизии гитлеровцев, наступающей на Сталинград к югу от железной дороги, а командиру 4-го механизированного корпуса генерал-майору Вольскому — во фланг 6-й танковой дивизии, наступающей по другую сторону дороги в направлении на Верхне-Кумский. Попов (которому приказано немедленно штурмовать Рычковский плацдарм) вместе с корпусом Вольского передает Труфанову [9] поступающие части 87-й стрелковой дивизии, а взамен получит 300-ю дивизию из-за Волги. Вольский займет активную оборону по обеим берегам Аксая. Его задача — помешать переправе головных сил наступающей группировки гитлеровцев. Свой штаб и КП он разместит в Громославке на Мышкове, куда уже отбыл генерал-лейтенант Захаров… Василевский прервал доклад Еременко, приказав оставить Захарова на КП Вольского до полной ликвидации деблокирующего наступления на Сталинград. Затем Еременко перечислил отдельные части, оказавшиеся на пополнении, которые он выдвинул из внутреннего кольца для организации второй линии обороны по Мышкове. Сейчас, когда вся 51-я армия Труфанова выведена из внутреннего кольца, ослаблять его больше невозможно. Он считает необходимым приостановить операцию «Кольцо»! Он просит Ставку в лице Василевского…
Василевский дал отбой.
«Сколько времени продержатся силы, выдвинутые Еременко, чтобы перехватить противника, наступающего на Сталинград? — думал Василевский, как обычно в критические минуты притормаживая мышление. — По имеющимся данным Манштейн бросил в наступление основные силы Кирхнера — две танковые дивизии, это триста двадцать машин! У него в Тормосине еще минимум одна дивизия, значит, всего около пятисот танков, плюс штурмовых орудий около трехсот… Кроме того, наступают две моторизованные дивизии и другие части. Наращивать силы будут быстро… Стало быть, на земле у противника превосходство в танках в пять-шесть раз и абсолютное в воздухе! Явно недостаточные на внешнем кольце силы Сталинградского фронта, даже усиленные всем, что сейчас окажется под рукой, продержутся двое, трое… может быть, четверо суток, если не распогодится!..»
Москва? Он отчетливо, до мельчайших черточек представил знакомый облик и явственно услышал негромкие, неторопливые слова: «Остановить любой ценой и ни шагу назад!» Все хорошо знали, что означает «любой ценой»… Поборов желание немедленно связаться с Москвой, он потянулся за папиросами, взял одну, щелкнул зажигалкой. В Москве быстро привык к трубке, а здесь как-то незаметно перешел на папиросы. Их курили все работавшие с ним офицеры. Он тоже стал. Вдруг передумав, Василевский взял еще две, размял табак и стал набивать трубку, о которой вспоминал в последнее время все реже.