Геза Лошонци произнес краткую речь, в которой говорил об опасности сталинизма и ракошизма. Затем выступило еще несколько человек, в том числе кулаки и главным образом обиженные. Один из выступавших зачитал программу, состоявшую из нескольких пунктов. Он требовал независимости страны, восстановления многопартийной системы, проведения свободных выборов. Кроме того, ряд других выступавших требовал изменения состава правительства. Выступавшие решительно требовали смещения председателя местного совета. Они настолько распоясались, что дело едва не дошло до драки».
Имре Гелень рассказал также, что после собрания на квартире у кулака Имре Багоши состоялось совещание, в котором принял участие и Геза Лошонци. Присутствовали несколько кулаков и бывший главный исправник Эрне Киш-Пал. Далее он показал:
«Лошонци говорил о том, что существующие ошибки совершены ракошизмом и сталинизмом, и что необходимо изменить состав правительства».
Из свидетельских показаний жителя Хайдубесерменя, пенсионера Имре Чикоша, явствует, о каких изменениях шла речь:
«Первым выступил кулак Бела Фазекаш, который ругал правительство. Бывший жандарм Шоймоши говорил о том, что руководители – неграмотные, ничего не понимают в своей работе. Он требовал, чтобы на руководящие посты были вновь поставлены прежние, опытные люди».
Можно себе представить, о каких «прежних, опытных» руководителях говорил бывший жандарм…
Д-р Эрне Киш-Пал в своем свидетельском показании рассказал о поездке Гезы Лошонци в Хайдубесермень следующее:
«…Упомянутое собрание интеллигенции состоялось в хайдубесерменьском Доме культуры примерно за 4-5 дней до 23 октября. Заранее было сообщено, что собрание будет проводить Геза Лошонци, однако интеллигенция составляла лишь малую часть присутствующих, в большинстве это были крестьяне, кулаки. Настроение собрания становилось все более контрреволюционным, второму секретарю горкома партии Шандору Леваи не дали говорить. Председателю совета была устроена обструкция фашистского характера, были даже выкрики: «Вздернуть его!». Геза Лошонци даже не пытался утихомирить господствовавшее на собрании контрреволюционное настроение. Он говорил о сталинизме, говорил об Имре Наде, как человеке, пригодном для того, чтобы занимать руководящий пост»…
Йожеф Силадьи в это же время действовал в Кечкемете. Председатель городского совета Цегледа Имре Селепченьи в свидетельском показании рассказал:
«…20 октября я прибыл в областной совет около пяти часов. Я слышал, что в комнате Ференца Даллоша идет разговор. Я обратил внимание на громкие слова, которые ясно были слышны через стену: «Революционер не рассуждает, а действует». Этот голос был мне не знаком. Когда я вошел в комнату, меня представили гостю, который назвался Йожефом Силадьи. Силадьи закончил свою речь словами, что недостаточно, чтобы изменений требовали студенчество и рабочие, нужно, чтобы и крестьянство всколыхнулось».
Карой Мохачи, директор госхоза, который в то время работал в областном совете, в своих свидетельских показаниях рассказал:
«Йожеф Силадьи сказал: не нужно пугаться обновления, даже если в нем есть и отрицательные моменты. Революционные изменения могут нести с собой и шлак. Ференц Даллош спросил, что он понимает под революционными изменениями. Силадьи ответил: власть должны взять в свои руки новые, позитивные силы. Тогда товарищ Даллош поинтересовался, о какой перемене власти он говорит, ведь, по его мнению, вопрос о власти – вопрос иного характера, власть уже находится в руках рабочего класса, и здесь речь может идти только о том, чтобы сменить людей, которым народ не доверяет. Тогда Силадьи ответил: какой же это революционер, который боится еще до наступления революционных событий?»
Когда группа Имре Надя сочла, что пришло время поставить на повестку дня захват власти, члены группы провели несколько тайных совещаний.
В программе Имре Надя фигурировало создание многопартийной системы и коалиционного правительства. Это было равнозначно попытке развала единства рабочего класса и его партии. Переговоры с Анной Кетли о воссоздании Социал-демократической партии были начаты по поручению Имре Надя с Шандором Харасти и Гезой Лошонци.
Шандор Харасти рассказал в своих показаниях: целью их встречи и переговоров с Анной Кетли было ознакомление с ее точкой зрения в отношении возвращения в политическую жизнь: они должны были узнать, согласна ли она принять участие в будущем правительстве Имре Надя.
Подобные переговоры велись и с другими лицами. Бывший депутат от Социал-демократической партии Иштван Эрдеи, который одно время был статс-секретарем Министерства земледелия, а затем уехал жить в свою кулацкую усадьбу, показал, что в сентябре 1956 года Имре Надь вел с ним переговоры. Эрдеи показал об этом следующее:
«Относительно моей позиции по сельскому хозяйству он спросил, является ли это точкой зрения Социал-демократической партии. Я отвечал: мою запись об этом читала и утвердила Анна Кетли, не возражал и Йожеф Такач. Я сказал, что в законных рамках должна быть создана Социал-демократическая партия… Я предостерегал Имре Надя от осуществления полумер. Он хорошо понял мою точку зрения и тут же сообщил: за полумеры он не возьмется.
В заключение Имре Надь спросил меня, в какой области работы хотел бы я применить свои способности? Я ответил: если моя партия наметит для меня эту задачу, я охотно занял бы пост статс-секретаря в Министерстве земледелия …»
Выступление Иштвана Эрдеи не оставляло сомнений относительно того, на каких условиях возможно сотрудничество между группой Имре Надя и группой Кетли. Имре Надь охотно соглашался на эти условия – отказ от руководящей роли партии, нарушение единства рабочего класса, образование других партий и привод их к власти. Эти условия целиком соответствовали его собственному плану.
Потому-то он так хорошо понял точку зрения Иштвана Эрдеи и тут же заявил, что «не возьмется за полумеры». Нет сомнений в том, что именно Имре Надь и Иштван Эрдеи понимали под «полными мерами», они имели в виду не исправление ошибок и не реформы, а изменение строя, свержение законного строя Венгерской Народной Республики, рабоче-крестьянской власти.
Группа проводила переговоры и с той целью, чтобы Союз трудящейся молодежи был поставлен на службу Имре Надю. Иштван Маркуш показал об этом следующее:
«22 октября 1956 года в утренние часы Ласло Кардош позвонил мне на квартиру и попросил к семи часам вечера прийти к нему на совещание. Я прибыл последним. Там были Ласло Кардош, Габор Танцош, Балаж Надь. Позже пришел Геза Лошонци. Танцош объявил, что на следующий день будет пленум ЦК СТМ[3], причем значительную часть присутствующих хотят кооптировать в руководство. Между нами началась дискуссия, в заключение которой сложилась следующая единая точка зрения: мы не можем заранее предвидеть, сколь далеко зайдет пленум ЦК СТМ в изменении программы и руководства, но мы во всяком случае должны стремиться выступать единодушно и уже сейчас достичь максимума в области персональных изменений.
Мы говорили и о том, как можно было бы достичь, чтобы в Исполбюро СТМ мы находились в большинстве. Кардош предложил рекомендовать в первые секретари такого человека, благодаря которому этот пост будет в наших руках. Встал вопрос и о назначении Лошонци председателем. Хотя в СТМ до сих пор не было поста председателя, мы решили его предложить, чтобы Лошонци стал председателем СТМ, тогда он сможет помогать первому секретарю. Лошонци не протестовал против этого. Каждый из нас преследовал решительную цель: проводить ««имренадевскую»» политическую линию во всей работе СТМ.»
Когда, в связи с подстрекательством группы, враги народной демократии зашевелились, они сочли, что настало время сделать непосредственные приготовления к захвату власти и прежде всего к разработке имренадевской правительственной программы.
В своем дневнике, конфискованном при аресте, Геза Лошонци написал, что ряд членов группы вечером 22 октября собрался в здании СЕВОС (Союз кооперативов). Лошонци записал следующее:
«Тема совещания: подготовка программной речи Имре Надя. Мы договорились о том, что встретимся в пятницу вечером у меня. Там будут также Донат и Харасти. До тех пор каждый подготовит свои тезисы, и мы вместе их обсудим».