В ответ Тетюхин сделал неожиданное заявление о том, что он намерен отдать управление корпорацией государству и размышляет, как это сделать. «Это может быть механизм “золотой” акции (право решающего голоса при принятии важных решений) или какой-нибудь другой, ведь мы работаем со стратегическими для государства секторами – космос, авиация, подводный флот», – заявил он[425]. Хотя эту идею никто не поддержал, Тетюхин начал писать письма в Кремль, рассказывая об угрозе «захвата стратегического предприятия» олигархом Вексельбергом, что ставило под угрозу обороноспособность страны. Сначала на эти письма, казалось, никто не обращал внимания, но, как говорит русская присказка «Всякому овощу – свое время».
Рост капитализации ВСМПО подтолкнул Вексельберга к скорейшей развязке – хотя его активы позволяли ему привлекать существенные кредиты, сумма, превышающая миллиард долларов, в то время была колоссальной даже для него. Ровно через год после подписания соглашения, в конце апреля 2005 г., он запустил «русскую рулетку»[426]. И проиграл…
Инвестиционная привлекательность ВСМПО к тому времени резко выросла, и для компании не стало большим трудом найти дружественно настроенных инвесторов[427]. Партнером Тетюхина и Брешта выступил банк «Ренессанс Капитал», который собрал пул инвесторов и структурировал сделку, которая позволяла выкупить акции у Вексельберга[428]. Казалось бы, хеппи-энд для всех. Тетюхин и Брешт сохраняли контроль над компанией, получая дружественных инвесторов вместо Вексельберга, стремившегося к враждебному поглощению. Вексельберг, хотя и не смог реализовать свой план, заработал бы более 300 % прибыли на этой сделке. Однако ситуация начала развиваться по неожиданному для всех участников сценарию.
Владислав Тетюхин в очередной раз послал письмо президенту Путину с предложением передать государству «золотую акцию» и предоставить место в совете директоров для представителя государства. «Парламентская газета», орган Федерального собрания, опубликовала большую статью о планах ВСМПО провести IPO на западных биржах, в которой содержались, на первый взгляд, параноидальные заявления, но которые всегда всерьез воспринимались внимательными читателями в кремлевской администрации. В статье говорилось о том, что «российский титан уплывает за океан», что западные акционеры «теперь смогут знать о российском титане практически все: сколько его производится, кому и по каким ценам этот стратегический металл продается». «Уже завтра может случиться так, что некий биржевой спекулянт из Нью-Йорка на правах владельца блокирующего пакета акций холдинга выступит против поставок титана российскому авиапрому и вместо этого предложит продавать его по контрактам с НАТО. Фантастика? Ничуть»[429], – писала газета.
Виктор Вексельберг не захотел мириться с поражением и развязал корпоративную войну с использованием административного ресурса. Он обвинил Вячеслава Брешта и Владислава Тетюхина в нарушении трастового соглашения, подал против них судебные иски в России, Великобритании, США и получил судебное решение Свердловского арбитражного суда об аресте 73,4 % акций ВСПМО, участвовавших в «русской рулетке». Это поставило под удар возможности двух партнеров сохранять контроль над компанией, поскольку суд запретил голосовать на акционерных собраниях арестованными акциями. Это означало, что оставшиеся 26 % акционеров в любой момент могли заменить совет директоров и менеджмент ВСМПО. Тетюхин посылал новые письма в Кремль, прося поддержки государства. И эта поддержка пришла.
23 сентября 2005 г. в город Березники, где находится «АВИСМА», неожиданно прилетел премьер-министр Михаил Фрадков и провел закрытое совещание, официально посвященное поставкам титана на внутреннем рынке. «Нам надо обеспечить потребности развивающихся высокотехнологичных производств. Внутреннее потребление титана и магния должно вырасти», – сказал он на пресс-конференции и похвалил менеджеров компании, которые смогли «сохранить производство на плаву». Но смысл приезда премьера состоял совсем в другом: на встрече с Тетюхиным и Брештом он сообщил, что президент Путин принял принципиальное решение о выкупе у них акций ВСМПО «по рыночной цене» и что идет обсуждение, кто именно будет выкупать их. Скорее всего, заявил премьер, это будет какой-то госбанк. Тетюхин попытался возражать, говоря, что национализация может поставить под угрозу контракт с Boeing, на что получил от премьера вполне прямой ответ: «Решение принято, мы не собираемся его обсуждать. Нам все равно, что будет делать Boeing». Фрадков объявил, что Кремль не собирается менять менеджмент, и попросил Тетюхина и Брешта оставаться на своих местах[430]. Тетюхин успокоился, думая, что реальный контроль над предприятием останется у него.
427
Первоначальный план Брешта состоял в том, чтобы привлечь Boeing в качестве акционера. Американская компания начала всерьез рассматривать возможность покупки акций, но не решилась это сделать, так как на какой-то момент ее риск ничем не хеджировался: акции, находившиеся в трасте, нельзя было использовать в качестве залога.
428
Одновременно Брешт подписал с «Ренессанс Капиталом» соглашение «скованные одной цепью» (tag-along), в соответствии с которым стороны обязались продавать акции ВСМПО только совместно и по единой цене. Это соглашение в будущем оказалось для Брешта весьма полезным.