Под запреты властей попадали как сайты, ставшие популярными платформами для оппозиционных политиков и критически настроенных журналистов, которые посещали десятки и сотни тысяч человек в день[78], так и странички рядовых пользователей в социальных сетях, число подписчиков которых исчислялось единицами. За лайки и репосты в России сажали в тюрьму.
В мае 2015 г. был принят закон, давший правительству право внесудебного закрытия работающих на территории России международных и иностранных неправительственных организаций, деятельность которых представляет «угрозу основам конституционного строя Российской Федерации, обороноспособности страны или безопасности государства». В 2015–2018 гг. 14 организаций были признаны нежелательными, среди которых фонд «Открытое общество» Джорджа Сороса, «Открытая Россия» Михаила Ходорковского, ведущие фонды США, занимающиеся распространением информации о практике работы демократических институтов и процедур в США (NED, NRI, NDI)[79].
В ноябре 2017 г. сфера действия «закона Лугового» была расширена, и прокуратуре было предоставлено право без суда блокировать сайты, содержащие не только призывы к экстремистской деятельности, массовым беспорядкам, участию в несогласованных акциях, как это предусматривал старый закон, но еще и материалы «нежелательных организаций», а также «сведения, позволяющие получить доступ» ко всему перечисленному. После этого гиперссылки на сайты, любые публикации материалов «нежелательных организаций», независимо от того, когда они были опубликованы, или неудаленные очень старые призывы к участию в несогласованных акциях, имеющиеся на множестве сайтов, стали основанием для закрытия интернет-ресурсов. Хотя нормы закона о нежелательных организациях касались только международных или иностранных организаций, в ноябре 2017 г. на его основании были закрыты сразу несколько сайтов российских организаций, которые прокуратура бездоказательно связала с «Открытой Россией» Ходорковского[80].
Поправки к закону о персональных данных, принятые в июле 2014 г., потребовали от интернет-компаний хранить персональные данные российских пользователей исключительно на серверах, расположенных на территории России. Очевидно, основной удар был направлен против международных социальных сетей, и впервые он был применен на практике против портала LinkedIn, деятельность которого была заблокирована на территории России в ноябре 2016 г. В мае 2017 г. блокировке подверглись еще три мессенджера (BlackBerry Messenger, Line, аудиовизуальный Vchat)[81]. После этого давление властей направилось в сторону более крупных компаний – Facebook, Twitter, Amazon, которые стали получать регулярные напоминания о необходимости соблюдать российские законы, сопровождаемые угрозами о возможной блокировке.
В апреле 2018 г. в России по решению суда была заблокирована деятельность мессенджера Telegram, владельцы которого отказались передавать ФСБ глобальные ключи, позволяющие тайной полиции читать все сообщения пользователей без исключения[82].
Когда сопровождающий Владимира Путина на всех мероприятиях журналист Андрей Колесников «поплакался» на то, что утратил ощущение «жизни в свободной стране», российский президент заявил, что он «может быть, такого эффекта и стремился достичь: чтобы одно состояние [ощущение абсолютной свободы] пропало, а другое [ощущение страха] не появилось»[83]. Такой «баланс» сохранялся длительное время, но оказался неустойчивым.
Достаточно быстро стало понятно, что административные ограничения не очень хорошо работают в отношении онлайновых СМИ: владельцы заблокированных сайтов создавали их «зеркала», расположенные вне российской юрисдикции, пользователи социальных сетей объясняли, как можно обойти введенные запреты с использованием имеющихся технологических решений. В такой ситуации перед Кремлем встал выбор: или признать неэффективность борьбы с онлайн-медиа и отказаться от нее, или пойти на ужесточение своей политики, начав использование силовых методов давления. Выбор первого варианта ознаменовал бы решительное изменение в политике Кремля в отношении свободы слова и, несомненно, потребовал бы существенной либерализации политической жизни в стране, что было неприемлемо. Поэтому переход к применению репрессий в отношении политических противников и их сторонников стал вполне понятным и логичным с точки зрения развития авторитарных режимов.
78
Наиболее известным стала блокировка в марте 2014 г. по требованию Генеральной прокуратуры популярных сайтов Grani.ru, Kasparov.ru, Ej.ru, которые были одними из основных информационных и дискуссионных площадок либеральной оппозиции. В решении о блокировке сайтов не были указаны ни причины такого действия, ни конкретные материалы, к которым предъявлялись претензии, – там содержалась лишь расплывчатая фраза о том, что материалы этих сайтов «призывают к незаконной деятельности и участию в массовых мероприятиях, нарушающих общественный порядок». Точно так же решение Роскомнадзора не предусматривало никаких условий для снятия блокировки, то есть делало ее вечной.
82
Однако реализовать решение о блокировке Telegram Роскомнадзору не удалось – менеджмент социальной сети смог выстроить такую технологическую защиту, преодолеть которую без разрушения значительной части структуры интернета оказалось невозможным.