Хм, вроде как принято гостей встречать хозяевам, а они пока не показываются. И что бы это значило?
— Тэбэ туда, — молвил этот абрек позади меня.
Меня это, мягко сказать, покоробило. Встреча эта непонятная, к тому же память о прошлой, вернее будущей жизни XXI веке, не добавлял любви к представителю "маленького, но гордого народа". Да и само обращение. Можно, конечно списать на слабое знание русского языка, можно не обратить внимания. Но это все с точки зрения человека XXI века, нравы тогда были более демократичные, вернее будут. Но сейчас не XXI век, здесь такое не оставляют без внимания.
— Место знай свое, бичо[42], не стой за спиной, не люблю это. Твое место у порога! — сквозь зубы проговорил я, не поворачивая головы.
— Я нэ слуга, — прорычал он, кладя на кинжал у пояса, — я охранник!
В это время в холл вышел князь Ширвашидзе и стал свидетелем этой сцены.
— Гурам, ар шеидзлеба[43]! — прикрикнул он на своего человека.
— Ну почему же, батоно[44]. Прокопий, я вижу слуги у Вас хотят показать зубы? Уверяю Вас, я могу указать ему место, вырвав при этом эти зубы.
— Ра гагикете шен исети[45]? — как то даже обижено произнес привратник, обращаясь ко мне. Я проигнорировал его вопрос, хотя и понял, что он сказал.
— Прошу простить его, князь, — Прокопий Леванович был не на шутку расстроен, — Гурам еще не знаком с правилами этикета, он наш дальний родственник, приехал только вчера помогать нам по хозяйству! — и обращаясь к соотечественнику:
— Эс ра арис? Ес укве метисметиа[46]! — стал выговаривать он своему человеку. Тот в ответ что то резко ответил ему и вышел из зала.
— Еще раз прошу извинить, Александр, уверяю, это больше не повторится, я приму меры! — вновь обратился ко мне Ширвашидзе.
На шум в холл вышли остальные приглашенные гости, Из знакомых, герой японской войны полковник Николай Баратов[47], сосед по Царскому Селу, гусар ротмистр Эрдели — адъютант великого князя Николая Николаевича, молодой штабс-ротмистр Георгий Эристов в форме лейб — гвардии уланского полка. Я был, так сказать, шапочно знаком с ним. И очень похожий на него штабс-капитан в форме лейб-гвардии конной артиллерии. С ними вышла Мэри и еще женщина средних лет.
— Что такое, князь, с кем это Вы воюете здесь? — улыбаясь спросил полковник Баратов, протягивая мне руку. Я хорошо его знал, он был дружен с отцом, хотя и был значительно моложе его.
— Что Вы, Николай Николаевич, только лишь указал черни на его место. В любом случае, прошу простить меня, если невольно оторвал Вас от беседы.
— Очень рад видеть тебя, Александр! — подойдя ко мне, обнял он меня, — извини, не мог проводить в последний путь Николая, я только два дня, как прибыл из Манчжурии. Прими мои искренние соболезнования, Николай был моим другом, старшим братом. Это большая потеря для всех нас.
— Спасибо, Николай Николаевич, я тронут Вашими словами!
— Вай мэ, Сандро, как ты вырос, мальчик мой, — подошедшая женщина приобняла меня за плечи, — дай посмотрю на тебя! Какой ты красивый стал!
Как я понял, это была супруга Прокопия Левоновича, Нина Григорьевна. В последний раз я видел ее лет пятнадцать назад, поэтому не сразу узнал.
— Здравствуйте, тетя Нино, очень рад Вас видеть, Вы так хорошо выглядите, что я подумал, "кто эта молодая девушка рядом с Мэри?"
— Ай, какой ты хитрый, обманываешь бедную женщину. Мы, родители, всю свою красоту стараемся передавать своим детям, ведь в них наше счастье, нам мало, что остается, разве только их любовь к нам.
— Видно господь столь щедро одарил Вас, что отдавая красоту детям, она не убывает у Вас. Вы остаетесь такой же красавицей, как и раньше!
— Спасибо, Сандро, мне очень приятны твои слова. Но увы, увы, годы не остановить. А ты стал настоящим мужчиной, наверно ужасный ловелас и дамский угодник, так меня, старую, комплиментами осыпал, я и забыла обо всем, держу тебя на пороге!
— Да, Нино, позволь Александру уже проходить к столу, хинкали[48] поедим, сациви[49], вино немного выпьем. Тифлис наш вспомним, посидим немного! — старый князь взял меня за локоть, — позволь представить Александра Эристави, из рода Гурийских, — подвел он меня к артиллеристу, на груди которого выделялись Станиславы двух степеней и Анна[50]. Буквально на днях вернулся с Манчжурии, герой! — А это наш Сандро, тоже герой, как видишь, — представил меня и показывая на орден у меня на груди.
Я кивнул ему, пожимая руку.
— А вот и наш Гигоша, брат Александра, — подвел он меня к статному улану, — ты должен его знать. Дай бог, скоро станет нашим родственником, на днях объявим о помолвке, — и тепло посмотрел на Мэри, которая тоже подошла к нам и встала вплотную к Георгию.
Теперь мне стала понятна та холодность, проявленная Мэри при нашей встрече. Нельзя сказать, что это меня сильно расстроило. Юношеская влюбленность молодого корнета наверное прошла, судя по тому, что после нашего "слияния" он и не вспоминал ее. Ну а мне, старому цинику, и вовсе расстраиваться не из-за чего. Но было, конечно не очень приятно. Сказали бы сразу, чего темнить?
— О, это хорошая новость, поздравляю Вас, Вы очень красивая пара! — осталось сказать мне, пожимая руку штабс — ротмистру и улыбаясь Мэри.
— Что это мы у порога, прошу к столу, дорогие, там и будем дальше говорить! — приглашает к столу князь Шервашидзе, показывая рукой в сторону зала.
Обед, да и сама обстановка за столом несколько сгладили мое первое негативное впечатление о встрече. За столом в большом зале собрались на самом деле родственники и близкие друзья. В молчанку никто не играл, было довольно шумно. Длинные тосты с поэтическими метафорами, возвышенные сравнения, высокопарные фразы о величии Грузии и людях, ее населяющих. Словом, все, как и должно быть на кавказском застолье. Это вначале захватило даже и меня. Никто не сидел со скучающим лицом, вяло ковыряя вилкой в тарелках. Ну вот могут они показать свое радушие, это не отнять. Я вспомнил немного позабытые сценки из детской жизни в Тифлисе, наполненные ни с чем не сравнимым местным колоритом, этот город, где кажется, будто множество культур смешались в какой-то не мысленный коктейль, создав свою культуру, культуру старого Тифлиса, с его южным очарованием. Поговорил, так сказать, ни о чём в привычном для представителей грузинского благородного сословия высокопарном стиле. Женщины, ради приличия, несколько минут поприсутствовали за столом, но потом оставили нас, изредка помогая и руководя слугами при смене блюд и подносу вина. Не принято на кавказском застолье присутствие женщин. Мэри старалась не приближаться ко мне, деля свое внимание между отцом и женихом.
Но всему приходит конец, так и здесь. По мере того, что все реже стала проходить смена кувшинов с вином на столе, а выпитое все больше оседать в желудках, а точнее в головах присутствующих, некоторые из них, мягко говоря, стали больше хмуриться, изредка бросая на меня взгляды исподлобья. Если вначале, соблюдая приличия, говорили только на русском, то постепенно за столом стала слышна только грузинская речь. Я, конечно, почти все понимал, детство провел там, но все же постепенно стал чувствовать себя несколько чужим здесь. А когда после очередного диалога через меня между молодым Эристави и каким-то родственником, присутствующим за столом, его мне представили, но я не запомнил имени, я демонстративно поморщился, выражая свое неудовольствие. Увидев мою реакцию, этот родственник обратился ко мне:
47
Н. Н. Баратошвили,1865–1932 гг. полковник, участник русско-японской войны, в последствии генерал-лейтенант.