— Короче говоря, у вас нет никакого права носить имя вашего отца, — сделала вывод госпожа Лабуре. — Ведь, полагаю, его официально ничего не связывало с вашей матерью-негритянкой?
— Не спешите, — слегка покраснев, попросил драгун. — Я не бастард, мой отец признал меня.
— Да неужели?
— Да, уверяю вас. Моё свидетельство о рождении заверено у нотариуса.
— Примите мои поздравления! Но меня это не касается. Меня касается, сударь, лишь то, чего вы желали бы добиться. Понимаете, что я хочу сказать?
— Прекрасно понимаю. Но что бы вы ответили, если бы я сказал вам: да, я прошу, чтобы это стало и вашим делом?
— Я ответила бы вам: возвращайтесь с дипломом офицера — и Мари-Луиза ваша.
— Диплом офицера для солдата получить не так легко, особенно в мирное время, когда офицеры живут долго.
— Это дело ваше, — пожала плечами хозяйка гостиницы. — В конце концов, у вас есть связи; по крайней мере, вы так утверждаете.
Тут в зал вошёл драгун и передал Тома-Александру с полдюжины золотых монет.
— Бери, это твоя доля, — сказал он.
— Мадам, возьмите эти деньги, — неожиданно предложил Тома-Александр. — Если я не вернусь с дипломом офицера или погибну на войне, вы присовокупите их к приданому вашей дочери.
— Я выдам вам расписку, — сказала госпожа Лабуре, умевшая не теряться в любых обстоятельствах, сколь бы странными они ни казались другим людям.
— Вы заметили, что я не стал драться с Блезом. Я мог бы изувечить его в настоящем поединке. Однако ваша дочь всё-таки когда-нибудь может выйти за него замуж, — сказал Тома-Александр.
— Вы очень предупредительны, — ответила госпожа Лабуре.
Через несколько часов, незадолго до рассвета, драгуны, одетые в Парадные мундиры, уже были в сёдлах. Их сапоги были надраены до блеска, патронташи, перевязанные на груди крест-накрест, тщательно начищены мелом. Оружие сверкало, на касках развевались традиционные плюмажи.
Из своей комнатки под самой крышей гостиницы Мари-Луиза видела площадь, где перед бывшим дворцом Франциска I[22] выстроились драгуны. Она пыталась разглядеть среди них самого высокого, но ей мешали слёзы, туманившие глаза. Мари слышала, как протрубила труба; по мостовой зацокали копыта лошадей, и вскоре Виллер-Котре снова погрузился в привычную спячку.
Мари-Луиза плакала. Разве может простой солдат стать офицером? Она считала, что больше никогда не получит вестей от своего загорелого обожателя.
Глава III
ЧЁРНЫЙ ДЬЯВОЛ
Однако в дело вмешалась История с большой буквы. Поединки во дворе гостиницы «Щит» происходили в июне 1789 года. В следующем месяце голод вызвал волнения среди бедноты Парижа, и военным поручили их подавить. Разъярённый тем, что он получает пули вместо хлеба, народ бросился на штурм Бастилии, ненавидимый им символ полицейского произвола, и взял крепость голыми руками.
Началась Французская революция и вместе с ней период войн, который должен был дать не одному рядовому служивому возможность выбиться в офицеры, а отдельным офицерам так повезёт, что они взойдут на трон.
В августе того же года король и королева, за честь которых драгуны совсем недавно яростно сражались на дуэлях, рискуя при этом погибнуть, были посажены в тюрьму, а впоследствии казнены. И ни один драгун не попытался спасти их.
Австрия, Пруссия, Англия, Испания и Голландия тем временем образовали коалицию, преследовавшую цель образумить французов. Но это согласованное наступление всей Европы привело к тому, что раздоры, разделявшие почти каждую семью, прекратились, и Франция снова превратилась в мощную нацию воинов.
Драгун Дюма отличился почти во всех битвах. Он сражался с такой яростью, что пленные австрийцы прозвали его «чёрным дьяволом». Формирующиеся полки оспаривали друг у друга честь числить его в своих рядах. В одном из них его назначили младшим лейтенантом, в другом произвели в лейтенанты; благодаря своим новым подвигам он был последовательно произведён сперва в майоры, потом в полковники.
Бывший солдат драгунского полка королевы был ещё в звании подполковника, когда добился отпуска и поспешил в Виллер-Котре, где жители встретили его как героя. Слава Дюма дошла и до его белой мачехи; она прибыла из Нормандии в Виллер-Котре, чтобы присутствовать на бракосочетании полковника Александра Дюма с Мари-Луизой Лабуре, и оставила в книге записей красивый росчерк «Маркиза де ля Пайетри», окончательно убедивший госпожу Лабуре в том, что она устроила дочери прекрасный брак.
22