Туман опускался по склону холма и проходил мимо церкви. Все окрасилось в красный цвет и погрузилось во мрак. Мимо Мэтью двигались какие-то фигуры, но он не мог различить ни одну. Ему пришлось прислониться к стене, силы покидали тело: с каждым вдохом его легкие горели все сильнее. Переведя дух, он, пошатываясь, побрел дальше — как ему казалось, в направлении дворца, — в то время как вокруг него и над его головой город превратился в призрачную туманную абстракцию, потерявшую все краски. Туман, стелящийся по улицам, цеплялся за каждый камень и выпивал из него цвет.
Мэтью продолжил путь, его разум был потрясен этим ужасающим событием.
Внезапно в темноте прямо перед ним возникла чья-то фигура. Она не пошевелилась, когда он приблизился, и не отступила в сторону, когда он замер рядом с ней.
— Теперь у тебя есть идея, не так ли? — раздался голос Слотера, зазвучавший прямо у Мэтью в ушах.
— Что? — К своему ужасу, Мэтью едва заставил свой рот работать.
— Думай, мальчик! Боже, мог ли я догадываться, что однажды стану служить твоим мозгом! Думай! Теперь у тебя есть идея, но она только закипает в тебе. В твоих книгах. Что-то, что ты прочитал. Она там, не так ли?
— В моих… книгах?
— Ты почти стал безнадежным, да? Я не могу сказать тебе, какая книга, если ты сам этого не знаешь, но следи за своими мыслями — вот, что я могу тебе сказать.
Мэтью показалось, или бестелесный призрак криво усмехнулся сквозь завесу красного дыма, разделявшего их? А затем ухмылка исчезла, как исчез и сам Слотер, но все же…
… оставалась одна идея.
Мэтью ухватился за эту мысль, следуя (как он надеялся) обратно во дворец. Его кожа горела, словно ее атаковало палящее солнце, сводящий с ума зуд заставлял чесать измученную бороду. На кончиках пальцев он почувствовал ту же зернистую пыль, которую снял с подушки в своей комнате.
Вместе с этим ему пришла еще одна мысль, которая будто звучала со дна колодца: Хадсон, разговаривающий с Мэтью после того, как он принял ванну и побрился.
А в качестве платы тебе нужно лишь вымыть ванну и подмести пол. Это достаточно просто, хотя там было немного пыльно, и моему носу это не понравилось.
Добравшись до дворца, который в густом тумане казался далеким, как Венеция, Мэтью сразу поднялся по лестнице в свою комнату, прикоснулся к фитилю лампы трутницей, посмотрел на свой запас книг и сразу понял, какую выбрать.
Он взял книгу, содержащую теории Плутарха о Дельфийском оракуле, и сел в плетеное кресло, чтобы снова перечитать то, что уже читал — сейчас это было жизненно важно.
Философ и эссеист Плутарх Херонейский, родившийся в 46 году н.э. и умерший между 119 и 122 годами н.э., много лет был жрецом в храме Аполлона на горе Парнас в Дельфах в Греции. Там он обслуживал молодых девушек-жриц, каждая из которых могла стать пифией — это были девственницы, посвятившие свою жизнь тому, чтобы оглашать пророчества от имени бога Аполлона. Согласно Плутарху, сотни людей из всех слоев общества — от фермеров до генералов — приходили в храм, чтобы задать вопросы Дельфийскому оракулу и получить ответы, которые частенько были даны в стихах. Насколько точными были эти ответы? Очевидно, достаточно точными, чтобы создать легенды вокруг Оракула, но Мэтью больше всего интересовало не это.
Насколько позволял его разум, он сосредоточился на той части описания, которая касалась фактического момента оглашения пророчества Оракула. Похоже, жрица всегда сидела в углублении ниже уровня пола храма, в священном месте, называемом адитон[54]. Тем, кто задавал вопросы Оракулу, не разрешалось входить в это место — они должны были стоять за его пределами.
Согласно Плутарху (а он, конечно же, знал это наверняка, ведь он всю жизнь работал жрецом в храме Аполлона), Оракул сидел над пневмой[55] — областью поднимающихся паров в адитоне. Плутарх отмечал, что жрица вдыхала пары, прежде чем ответить на вопрос, и Мэтью казалось, что это был опьяняющий природный газ, поднимавшийся к земле из ее недр. Он вызывал состояние повышенной одержимости.
Или, — размышлял Мэтью, — вызывал галлюцинации. Испарения, — подумал он. — Химический газ, поднимающийся из трещин в земле и дающий Дельфийскому оракулу то, что в древние времена считалось гласом Аполлона.
54
Особая священная комната в древнегреческих и римских храмах, расположенная позади основного помещения, где находилась статуя божества. В адитон могли входить только жрецы или известные лица, причем в строго определенное время. Там находились алтарь и сокровищница.