Таким образом, Мака в конце концов заставили сидеть в гостиной в окружении нескольких девочек и читать им басни и другие истории, в то время как они смотрели на него, как на греческого бога. Однажды вечером, когда он в седьмой раз читал «Ворона и лисицу»[64], бледная фигура в синем халате детского размера, с недавно вымытыми светло-каштановыми волосами до плеч, проникла в комнату, и горло Мака сражу же сжалось. Он мучительно отвернулся, потому что пологий изгиб носа девочки был жестоко сломан, рот, похожий на лук купидона, пересекал старый шрам, а ангельские глаза были затуманенными и тусклыми. Маккавей ДеКей в тот момент поклялся, что, если только сам Бог не вмешается, чтобы предотвратить это, он отправит братьев Траут в ад без голов собственноручно.
— Продолжай, продолжай читать, — подначила хозяйка дома, которая во время вечерних чтений всегда сидела в кресле-качалке в углу. — Дорогая Джанет, — сказала она новоприбывшей, — подойди и сядь к маме на колени.
— Вы сказали Траутам, что Дженни будет полезна вам еще два-три года, — напомнил Мак Дарре однажды днем в ее офисе. — Что с ней будет после этого?
— Такие, как она, двигаются дальше. Они всегда двигаются дальше, оставляя свою мать позади…
Мак подумал, что начинает замечать искорку безумия в Дарре Мажестик. Что-то скрывалось за ее желтым глазом.
— Двигаются дальше? Куда?
— Они освобождают места новым. Такова логика жизни, не так ли?
— Я хочу услышать ответ. Куда они двигаются дальше?
— К другим матерям. Я не настолько эгоистична, чтобы удерживать их всех при себе.
— Вы имеете в виду другие дома? Вы продаете их?
— Я бы очень хотела, чтобы дела обстояли не так, — вздохнула она. — Но это бизнес. Ты знаешь это лучше, чем кто-либо другой, потому что видишь цифры.
Оставь надежду, — подумал он. Теперь ему стало все ясно.
— Значит, они никогда не смогут зажить обычной жизнью. Они в этом «бизнесе» навсегда?
— Ничто не вечно. Как я уже говорила тебе во время нашей первой встречи, они учатся жить или продолжают умирать. Я верю, что, когда они покидают этот дом, они научаются жить… вне зависимости от того, кто в этом мире хочет, чтобы они умерли.
— Но Дженни не сможет позаботиться о себе. Она сломлена. Вы хотите вышвырнуть ее в этот мир?
— А ты бы хотел, чтоб ее вышвырнули в реку? — спросила женщина, показав маленькие зубки. — Или на свалку? Или в навозную кучу? Я делаю все возможное, чтобы разместить этих детей там, где они должны быть. О, прибыль, конечно, является основным критерием, но я стараюсь делать все, что в моих силах.
Маку показалось, что он вот-вот подавится криком.
— Ты, — продолжала она, — недооцениваешь себя. Ты умеешь обращаться с ними. Очаровываешь их. Я видела это. Они готовы угождать тебе так же, как и мне.
— Я не хочу, чтобы мне… угождали.
— Я имею в виду, что они работали бы на тебя и стремились бы заслужить твое расположение. Я слышу, что они говорят о тебе, и это очень впечатляет. Ты мог бы даже подумать о том, чтобы стать моим советником.
— Советником? В каком смысле?
— У меня уже несколько лет его не было. Но иногда бывает полезно иметь в городе очаровательного красивого молодого человека с открытыми глазами и кошельком, полным денег.
— Извините меня, — сказал Мак. Его почему-то затошнило. — Но я иду наверх, спать.
— Для начала послушай: у меня есть для тебя работа. Точнее, для тебя и Конрада. Я хочу, чтобы вы пошли в заведение на Кингстон-Роу. Там располагается компания «Фортерсон Новелтайз». Они продают игрушки и другие предметы развлечения. Покупайте на свое усмотрение все, что может понравиться девочкам.
Мак повернулся и вышел из комнаты, но прошло несколько часов, прежде чем он сумел обрести сомнительный покой сна.
Февраль был влажным и снежным.
В один из февральских дней Дарра Мажестик сказала Маку:
— Мы готовы. Сегодня я отправлю посыльного. И ты сделаешь все в точности так, как я тебе сказала.
У него не было ответа. Он слышал ее план. Выхода не было, как не было и пистолета, из которого он мог бы пустить пулю себе в голову.
Примерно через неделю в половине одиннадцатого холодной ночью к дому на Лаймволк-Стрит подъехала карета, и из нее вышел пассажир в сопровождении двух телохранителей. Мак наблюдал за тем, как он вошел и быстро скрылся из виду. Не оставалось сомнений в том, что это он, хотя он и изменился до неузнаваемости. Тяжесть потери заставила его ссутулиться, живот нависал над брюками из красного бархата, шаги были медленными и неуверенными, лицо под красной треуголкой так опухло, что глаза почти что терялись в складках плоти. Каждой движение этой бесформенной фигуры сопровождалось болезненным вдохом и выдохом. Его подкованный ботинок тяжело стучал по полу, когда он подошел к Дарре Мажестик со своими охранниками, и она, улыбнувшись, предложила всем бокалы бренди с серебряного подноса, который держал Конрад.
64
«Le Corbeau et le Renard». Басня Жана де Лафонтена, опубликованная в 1668 году, позже переложенная И.А. Крыловым (басня «Ворона и Лисица»).