41. ДИЗРАЭЛИ
«Он полон поэзии, романтики и рыцарского благородства. Когда он опускается на колени, чтобы поцеловать мне руку, которую всегда держит обеими руками, то обычно говорит: "С любящей лояльностью и преданностью"».
Одним из самых серьезных испытаний, с которыми королева практически не могла справиться, была необходимость приспосабливаться к частой смене кабинета министров. Она вообще не любила менять свое окружение, обычно привыкала к людям и расставалась с ними лишь в силу каких-либо объективных причин, да и то неохотно. Именно поэтому она была так предана старым друзьям и предпочитала иметь дело исключительно с ними. Шесть месяцев спустя после смерти мужа она обратилась к лорду Кларендону с просьбой предупредить лидера оппозиции лорда Дерби, что она просто не вынесет серьезных перемен в правительстве и что любые министерские перетасовки могут оказаться слишком тяжелыми для ее «душевного состояния».
Она всегда стремилась к тому, чтобы вокруг нее происходило как можно меньше изменений. В особенности когда речь заходила о составе придворного окружения. Именно поэтому не кажется странным, что большинство ее самых близких людей были весьма преклонного возраста, а некоторые из них были глухими от старости. Так, например, ее личный секретарь генерал Грей находился на своем посту до того времени, пока не умер в 1870 г. в возрасте шестидесяти шести лет. Его преемник Генри Понсонби исполнял свои обязанности вплоть до того момента, когда в 1895 г. перенес сердечный приступ и удалился от дел в возрасте семидесяти лет. А королевский казначей сэр Томас Биддалф тоже исправно исполнял обязанности королевского финансиста до семидесяти лет, когда умер в своем поместье неподалеку от Балморала. Да и личный врач королевской семьи сэр Джеймс Кларк лечил принца-консорта, когда ему было далеко за семьдесят. Новый личный секретарь королевы и преемник Генри Понсонби Артур Бигг, будущий лорд Стамфордем, оставался на этом посту вплоть до смерти королевы.
Королева всегда отчаянно противилась любым переменам при дворе и почти всегда добивалась успеха. Когда в ноябре 1863 г. леди Огаста решила выйти замуж в возрасте сорока одного года, а в качестве будущего супруга выбрала 48-летнего настоятеля Артура. Стэнли, королева не смогла скрыть своего неудовольствия и резко отчитала придворную даму. «Леди Огаста совершенно неожиданно решила выйти замуж (!!!), — жаловалась она королю Леопольду. — А мне казалось, что она никогда не покинет меня![44] После смерти мужа это для меня самый жестокий и немилосердный удар! Конечно, она останется со мной и будет при дворе, но это уже совсем другое дело, так как отныне все свои силы она будет отдавать другому человеку»[45].
А когда выходили замуж и покидали королеву менее достойные дамы, она все равно ворчала, что в настоящее время «ненавидит любые перемены при дворе». К счастью, большинство ее придворных дам были вдовами, и поэтому вопрос об их повторном замужестве королевой просто не рассматривался. Она была категорически против повторных браков и без колебаний расставалась с дамами, которые позволяли себе подобные вольности, причем вне зависимости от занимаемого ими положения. Разумеется, королева не могла предотвратить замужество леди Огасты, но ей все же удалось отложить на целых три года женитьбу Фредерика, одного из своих конюших и сына Генри Понсонби, на хорошенькой дочери полковника, которую тот безумно любил. И все это объяснялось тем, что мужчина «всегда рассказывает своей жене обо всех служебных делах, и поэтому то, что происходит при дворе, тут же становится известно всему Лондону». А когда препятствия, чинимые королевой против этого брака, все же были преодолены, младшему Понсонби дали ясно понять, что ему вряд ли стоит рассчитывать на получение дома в качестве королевского подарка.
Что же касается перемен в правительстве, то здесь у королевы имелось гораздо меньше возможностей, чем в своем придворном окружении. Фактически у нее не было никакого контроля над составом кабинета министров, а перспектива работать с новым премьер-министром всегда наполняла ее чувством тревоги и беспокойства. Когда в октябре 1865 г. умер премьер-министр лорд Пальмерстон, а на смену ему пришел лорд Рассел, королева сильно расстроилась и долго не могла прийти в себя, хотя, как она сама признавалась королю Леопольду, лорд Пальмерстон ей нравился гораздо больше, чем лорд Рассел. «Он имел много неоценимых качеств, — писала она своему дяде, имея в виду Пильгерштейна, — хотя в то же самое время и много плохих черт. Одному Богу известно, сколько у нас с ним было серьезных проблем! Я никогда не уважала его по-настоящему, но вместе с тем не могу не признать, что он немало сделал для моего любимого Ангела!»
44
Браки женщин старше среднего возраста всегда вызывали со стороны королевы самое суровое осуждение. Когда известная своей филантропической деятельностью Анджела Бердетт-Куттс, с которой королева с давних пор поддерживала весьма дружеские отношения, вышла замуж за молодого американца Уильяма Эшмида Бартлетта, который был на сорок лет моложе своей жены, королева пришла в состояние благородного негодования. «Эта глупая старая женщина, — сердито ворчала она, — годится ему в бабушки. Обвешалась бриллиантами и думает, что этого достаточно» (RA, Queen Victoria's Journal, 3 May 1881). В своей отчаянной попытке предотвратить этот, по ее словам, «безумный брак» она написала кузену невесты лорду Харроуби, что «леди Бердетт-Куттс отдает себе отчет в своих действиях и понимает возможные последствия этого поступка... Будет очень грустно, если леди Бердетт-Куттс пожертвует своей доброй репутацией и своим положением ради этого безумного брака» (RA, A 15/544, 18 July 1880).
Лорд Харроуби отослал это письмо кузине со своей запиской: «Ты, возможно, полагаешь, что я был в шоке от содержания этого письма. Какой ответ я могу ей дать?» Баронесса посоветовала двоюродному брату написать королеве, что он не имеет никакой надежной информации относительно интересующего предмета и не намерен вмешиваться в ее личные дела (Harrowby MSS. Quoted in Edna Healey, Lady Unknown: The Life of Angela Burdett-Coutts, 1978, 198).
45
Принцесса Беатриса, которой в то время было всего лишь шесть лет, тоже была немало удивлена этим странным браком и продиктовала письмо, адресованное как невесте, так и жениху. «Я надеюсь, — писала она, — что с вами все в полном порядке, дорогая Гуска (Огаста). Меня очень удивило, что вы решили выйти замуж... Полагаю, вы наденете на свадьбу длинное белое платье или вы собираетесь вырядиться в короткое белое платье? Думаю, вы будете выглядеть чрезвычайно забавно в качестве настоятельницы».
«Надеюсь, у вас все прекрасно, настоятель, — продолжала она в другом письме. — Очень интересно, что вы собираетесь стать деканом Вестминстерского аббатства... И еще более странно, что вы все-таки решили жениться. Прощайте» (Letters of Lady Augusta Stanley, 316-317).