Королева охотно и не без удовольствия вспоминала свою поездку в Испанию в 1889 г., что было Первым посещением правящим английским монархом этой страны. Она торжественно проехала в открытой карете по шумным улицам Сан-Себастьяна вместе с королевой-регентшей Марией Кристиной, и повсюду ее встречали радостные толпы людей, которые вместе с черными лошадьми напоминали ей известные полотна Веласкеса. Благоприятное впечатление произвела на нее встреча в городском муниципалитете, чиновники которого сделали все возможное, чтобы королева чувствовала себя как дома. Они угостили ее чаем, который, по мнению королевы, оказался совершенно непригодным для употребления.
С не меньшим удовольствием королева вспоминала дни, проведенные в «Гранд-отеле» в Грассе в 1891 г., где на время забыла о своих семидесяти двух годах и вела себя, по словам Мари Маллет, как семнадцатилетняя девушка. Она выглядела свежей, как «весенняя маргаритка», гуляла не менее двух часов в день, хотя холодный мистраль уже набрал полную силу, а в отель возвращалась покрытая пылью, как мельник после утомительной работы».
В 1895 г. королева отправилась в Симье возле Ниццы и так полюбила это чудное место, что затем приезжала сюда в течение четырех последующих лет, останавливаясь вначале в «Гранд-отеле», а затем в отеле «Эксельсиор», переименованном в ее честь в «Королевский Эксельсиор». Именно сюда приезжал президент Франции Феликс Фор, чтобы отдать дань уважения престарелой королеве. Поскольку ее понимание дипломатического протокола на подобного рода приемах предполагало отношение к президенту как к монарху, королева срочно вызвала из Канн принца Уэльского, который должен был встретить президента у входа и препроводить его в покои королевы. «Три принцессы и сопровождавшие их придворные дамы находились наверху лестницы, — отметила в дневнике королева. — Я стояла у двери гостиной и пригласила его сесть. Он был чрезвычайно вежлив и любезен и всячески демонстрировал превосходные манеры, стараясь казаться великим грандом, а не каким-нибудь парвеню, хотя на самом деле его отец был простым мебельщиком на небольшой фабрике в Париже. Во время беседы он избегал острых политических вопросов, напомнил, что я пользуюсь большой популярностью у населения, и выразил надежду, что мы устроились достаточно комфортабельно»[69].
Кроме того, королева довольно часто ездила в расположенную неподалеку Ниццу, этот «природный рай», где чаще всего предпочитала бывать на знаменитом поле под странным названием «Битва цветов». Там она любовалась невероятным разнообразием мира цветов, а ее охранники собирали для нее огромные благоухающие букеты. Именно здесь она провела свою последнюю зарубежную поездку и покинула это райское место с глубоким сожалением. «Мне очень не хочется уезжать на пасмурный и промозглый север, — записала она в дневнике, — но я благодарна за все то наслаждение, которое испытала здесь».
Королева надеялась вернуться в эти чудесные места на следующий год, но беспрецедентные нападки на Англию со стороны французской прессы по поводу Бурской войны сделали такой визит крайне нежелательным. Вместо этого она отправилась в Ирландию, причем сделала это исключительно «по собственной воле», как она объяснила своей дочери. При этом она добавила, что вообще решила оставить все зарубежные поездки и ограничиться отдыхом в своей стране, что, по ее мнению, «принесет большую пользу и доставит немалое удовольствие».
Последний раз королева побывала в Ирландии более пятидесяти лет назад, когда отправилась туда в 1849 г. вместе с мужем и четырьмя детьми. Тогда она была приятно удивлена хорошим видом местных женщин, хотя многие из них были одеты в лохмотья. Они показались ей «очень живописными, с прекрасными черными глазами, черными волосами, нежным цветом кожи и белоснежными зубами». Толпы людей на улицах были довольно «шумными и возбужденными, но при этом дружелюбно настроенными. Люди бегали, толкались, весело смеялись и пронзительно визжали, и все это было так не похоже на англичан.
69
Гораздо менее благоприятное впечатление произвел на королеву Франческо Криспи, который приехал к ней вместе с королем Италии и его супругой в 1888 г., когда она остановилась во Флоренции на вилле Палмьери. «Король Умберто I, — отметила она, — слишком постарел и поседел для своих сорока четырех лет, а королева осталась по-прежнему милой и симпатичной. К моему огорчению, вместе с ними в комнату вошел синьор Криспи, нынешний премьер-министр из числа наиболее радикальных политиков страны, и оставался там в течение всего нашего разговора... Король и королева были очень дружелюбны и милы и пытались найти хоть какие-то оправдания столь бесцеремонному поведению Криспи. Король убеждал меня, что он очень умный человек, но совершенно не умеет вести себя с титулованными особами» (Queen Victoria's Journal, 5 April 1888).