Впрочем, замыслы Лиги общественного блага изобиловали противоречиями: можно ли было, стремясь к благу всего стада, при этом желать его побольше обстричь? Один из повстанцев, Немур, выдал истинные замыслы: он наивно заявил, что надо облегчить судьбу народа и в то же время увеличить огромные пенсии, которые двор выплачивал сеньорам.
В период своего апогея Лига объединила против законного монарха большинство семей королевского древа и связанных с ним по прежним бракам. Среди них — Бургундский, Бурбонский, Беррийский, Алансонский, Бретонский дома. Все это формировало континентальный плацдарм (правда, не совсем монолитный) в Северной Франции. К ним присоединялись крупные французские кланы на юге: Альбре, Арманьяк. В марте 1465 года появились признаки антикоролевских волнений в Бретани и в центре. В апреле монарх, опираясь на престиж королевской власти и вооруженные силы, взял инициативу в свои руки. Он занимает стратегические пункты в Берри и Бурбонне, в предполагаемых или действительно повстанческих зонах. Но бретонская и особенно бургундская угроза Парижу вынуждает его в спешном порядке отступить на север, чтобы склонить на свою сторону этот большой город. Недалеко от него, в местечке Монлери, 16 июля 1465 г. между королевскими силами и войсками Лиги произошла битва, не принесшая победы ни одной из сторон. Бургундцы во главе с Карлом Смелым, расслабленные годами мирной жизни, были не в состоянии, одержать победу, испытывая серьезные затруднения вследствие слабого тылового обеспечения (результат слишком мягкого налогообложения). Что же касается Людовика XI, то, обжегшийся, но отнюдь не выбитый из седла, он отступил в зону безопасности, под стены Парижа. Его военная сила и недоверие масс к знати позволили ему завоевать симпатии горожан. Тем не менее он не считает себя достаточно сильным, чтобы наступать. Он медлит, уступает пространство, чтобы выиграть время. Он отдает Нормандию своему непослушному брату Карлу. Позднее, опираясь на свое военное превосходство, он заберет ее обратно. На восточном фланге он уступает Бургундию, враждующую с «бунтовщиками» Льежа и Валлонии. В 1467 году три герцога (Бретонский, Бургундский и Нормандский — новый титул брата Карла) возобновляют гражданскую войну[40] против Людовика XI, который выигрывает ее, так как с самого начала его регулярная армия оказалась более сильной на полях сражений. Однако он использует также для достижения победы деньги, партизанские методы и поддержку зарождавшегося «общественного национального мнения». Бретань вынуждена была принять условия мирного договора, подписанного в Ансени 10 сентября 1468 г. Карл, брат короля, отказывается от Нормандии и Берри (1469 г.). Таким образом, к большому облегчению Людовика XI, исчезает возможность союза между мятежными Бретанью и Бургундией. Между тем весной 1468 года созываются Генеральные штаты королевства. Они подтверждают неотъемлемость Нормандии, то есть безусловную принадлежность этой провинции к домену короны. Принимая такие решения, Генеральные штаты действовали из соображений лояльности к монархии, но также и из солидарности с налогоплательщиками, так как создание крупного удела (нормандского) означало бы недобор в казначейство, то есть увеличение налогов.
Дальше события развивались — и это нельзя было предусмотреть заранее — по логике первых «антифеодальных» побед, хотя и не без осложнений по ходу дела. В Перонне (октябрь 1468 г.), например, во время плохо подготовленного Францией «саммита» Людовик XI, желавший обязательно встретиться с Карлом Смелым[41], оказался против своей воли в полной от него зависимости. Карл Бургундский, возмущенный восстанием в Льеже[42], в организации которого он обвинил Людовика, унизил его, заставив участвовать в подавлении этого мятежа вместе с ним. Потом он отпустил его на свободу. «Загаженная лиса ускользнула из волчьего логова».
40
41
42
Жители Льежа были в конфликте и со своим принцем-епископом, и с герцогом Бургундским. В то время как Людовик находился в Перонне, в полной зависимости от герцога Бургундского, последний узнал страшную новость о мятеже в Льеже (октябрь 1468 г.) и возложил, не без оснований, на Людовика частичную ответственность за это. Затем он заставил короля, под угрозой худшего, участвовать в репрессиях бургундцев против Льежа, который в принципе был союзником Франции.