– Кампай, – ответил я, после чего большими глотками выпил пиво и причмокнул.
– Ну что… – сказала она.
– Что? – отозвался я.
– Я так понимаю, мы никогда еще не говорили этого друг другу, но все-таки… Yoroshiku onegai shimasu[42]. – И она склонила голову.
– Kochira koso[43], yoroshiku onegai itashimasu, – эхом повторил я, склонив голову еще ниже и произнеся это даже более официально. Надеясь, что это как-то компенсировало мой проигрыш по части кампая.
– Надо же, как формально! – Она достала из сумочки маленькое полотенце и обернула им влажную банку.
– Слушай, а откуда ты так хорошо знаешь, какие поезда идут до Тибы? – Воображаемым летящим ударом я храбро бросился в атаку.
– Потому что я там живу. – Она блокировала мой выпад.
– Почему же ты живешь так далеко, считай, в глуши? – Я взмахнул ногой, целясь противнику ниже пояса.
– Там дешевле аренда. – Она легко перескочила мою ногу. – Ну а ты где живешь? – Она вметелила мне ногой прямо в нос.
– Хм-м… – оторопел я.
– Да, извини, это уже совсем излишнее любопытство. – Она проворно отскочила в свою часть экрана с полной шкалой здоровья. – А когда ты начал играть в Street Fighter II?
С этим вопросом я почувствовал себя куда увереннее.
– Еще мальчишкой. Играл обычно с братьями.
– Со старшими или младшими?
– И так и этак. Я средний.
– Ух ты, средний! И я тоже. И кто у вас был лучшим «уличным бойцом»?
– Ну… Так просто и не ответишь…
– Почему же? – Киоко хлебнула пива и откусила от сэндвича.
– Когда я был маленьким, то всегда побеждал старший брат. Он постоянно нас обоих побивал.
– А что случилось потом?
– Не знаю, как так получилось, но однажды я его победил.
– Ого! Классно!
– Да нет… Я бы так не сказал… Это был не самый лучший день…
Мне вспомнилось, что произошло в тот день, когда я его обыграл. Младший брат был так рад видеть меня победителем, что громко рассмеялся. Тогда старший мертвенно побледнел. Его аж затрясло от злости. Но вместо того чтобы наброситься на меня, он вцепился в младшего и стал бить его кулаком в лицо. Я глядел на это в ужасе, не зная, что делать.
– Ну, а ты как со своим старшим братом? – поспешно свернул я в другое русло. – Ты говорила, что играла с ним. Кто был круче?
– Я, конечно же.
– А где теперь твой старший брат?
– Умер. – Она поглядела в окно.
– Ох, как жаль… Это ужасно…
Она снова посмотрела на свой сэндвич и поморщилась:
– Нет. Извини.
– Что ты имеешь в виду?
– Э-э-э… – Она мотнула головой, потом легонько хлопнула себя по лбу. – То есть на самом деле он не умер. Даже не знаю, почему я так сказала. Прости. Очень гадко, наверно, с моей стороны было так говорить.
– Ну… – Не зная, что ответить, я глотнул пива. Может, она с приветом?
Между тем Киоко положила ладонь мне на предплечье:
– Послушай, я не знаю, зачем я так сказала. Можешь просто об этом забыть?
Я проглотил пиво.
– Естественно.
– В общем, мой старший брат вполне жив и здоров. И мы вовсе не поссорились, ничего такого. Мы отлично ладим. Он живет на Хонсю, в Гунме. Женат, и у него очень красивая жена. И двое прелестных деток. И я регулярно езжу к ним в гости. Вот только… – Она снова уставилась в темноту за окном. Где-то там, у самого горизонта, медленно перекатывались океанские волны, только мы не могли сейчас их видеть. Возможно, сидя в покачивающемся вагоне, все мы ощущали их непрерывное движение.
– Вот только… что?
– Ну… не знаю, как объяснить. Это, наверное, глупо. Вот ты никогда не ощущал, как все в твоей жизни меняется? В смысле даже если в твоей жизни не происходит ничего такого страшного или драматичного. Разве взросление само по себе не наносит человеку душевную травму? Когда я вспоминаю, как мы в детстве сидели со старшим братом на татами, мне невыносимо больно думать, что этот момент жизни остался где-то в прошлом. Эта постоянно накатывающая ностальгия напоминает мне, что мы никогда не сможем вернуться туда, домой. Что тех детей, сидевших там рядом на полу, такие юных и счастливых, уже не существует. Они никогда не вернутся обратно… А о другом моем брате, который намного нас младше, даже не спрашивай… Он перестал ходить в школу и не хочет ни с кем из нас разговаривать. И я ничего не могу с этим поделать. Он всегда был таким жизнерадостным мальчишкой! Но теперь, мне кажется, сам процесс взросления медленно его убивает…
Я даже не представлял, что на это ответить, а потому просто молча слушал. Я был не готов к тому, что она будет со мной настолько откровенна.