– Я очень извиняюсь, сэр, – тихо говорю я. – Я не хотел проявить к вам неуважение.
– Вот так-то! И запомни на будущее: я здесь клиент, а не ты.
– Да, сэр.
Я как можно скорее провожу его картой по считывающему устройству, затем открываю дверь, чтобы его выпустить.
– А теперь пошел в задницу, Таро! Ты кусок дерьма, а не таксист. Ничтожество!
И он вылезает из машины.
– Спасибо, сэр! Приятного вам вечера. – Я закрываю дверь и сразу отъезжаю.
Когда я езжу по городу по ночам, то иногда гляжу в окно и вижу чье-нибудь лицо, которое движется с той же скоростью, что и я. И в такой момент кажется, будто мы оба стоим на месте – два призрачных лика, зависшие в воздухе. Иногда этот человек смотрит мне в глаза, иногда отводит взгляд в некую далекую точку, словно разглядывая что-то неразличимое вдали. Его лицо лишь ненадолго зависает в темноте, точно мое отражение. Но стоит мне его увидеть, и оно сразу начинает удаляться. Он поднимается на путепровод, я спускаюсь в тоннель. И так мы разделяемся навеки.
Вот и час ночи! Я останавливаюсь перед «Макдоналдсом» в Сибуе, куда заезжаю всегда, если работаю в это время суток. Скажи я кому, что постоянно приезжаю в одно время в одно и то же место, меня бы, пожалуй, сочли чудаком. Мне трудно признаться в этом даже самому себе, но цель моих визитов – увидеть одну из девушек, работающих там в ночную смену. Вот и сегодня она работает! Как обычно. Я встаю в очередь и пропускаю несколько людей вперед, подгадывая так, чтобы меня обслужила именно она.
– О! И снова здравствуйте! Как поживаете? – улыбается она.
– Genki[60], – отвечаю. – Для такого старикана, как я.
Она смеется, ее зеленые глаза весело поблескивают.
– Что желаете?
– Всего лишь черный кофе.
– Что-нибудь к нему?
– Может, каких-нибудь браунхашей?
– Вы имеете в виду хашбрауны[61]? – хихикает девушка.
– Ага, именно.
Я наблюдаю, как она собирает мой скромный заказ. Девушка протягивает мне поднос, и я благодарю и улыбаюсь. В этот момент из-под рукавов на ее вытянутых руках выглядывают татуировки, но я стараюсь на них не пялиться. Вместо этого гляжу на бейджик с ее именем, как делаю всякий раз, рассматривая буквы: Н, А, О, М, И – и отсутствие рядом с ними звездочек. Совершеннолетняя то есть.
Я занимаю местечко недалеко от стойки, но лицом к окну – так, чтобы видеть ее отражение в стекле, не будучи замеченным. Она всегда приветливо мне улыбается. Иной раз спрашивает, как у меня дела. Но в последнее время я начинаю смущаться от того, что она меня узнает. Я все думаю, не вызовет ли у нее отвращение мысль о том, что я заезжаю сюда, только чтобы ее увидеть. У нее острые скулы и ямочки на щеках, когда она улыбается, – точно такие, как были у Соноко, моей племянницы. Соноко уже очень давно умерла, еще ребенком. Но мне приятно думать, что, если бы она все же выросла и ей было бы сейчас двадцать с небольшим, она была бы очень похожа на девушку, что здесь работает.
Я выпиваю кофе, съедаю половину порции оладий, и на прощанье она машет мне рукой. Я тоже машу в ответ. Потом сажусь обратно в свое такси и еду по более тихой сибуйской улочке прочь от питейных заведений. Наконец съезжаю к бордюру и принимаю еще две таблетки обезболивающего, после чего даю себе маленький перерыв на сон.
Передо мной большое вишневое дерево. Это единственное, что здесь цепляет взор. Просто ветвистая сакура – в точности как та, что росла в нашем старом саду. Та самая, под которой Итиро устраивал семейные представления ракуго, пока не начал напиваться до такой степени, что был уже не в состоянии рассказывать свои истории. Однажды мне пришлось силой заталкивать его в дом прямо на глазах Соноко и Риоко, и он со злости плюнул в меня и грязно выругался в мой адрес.
Дерево сейчас в полном цвету, и мне не оторвать глаз от необычной окраски его цветков – белых, с легким кроваво-красным отливом.
И вот лепестки медленно облетают с веток. Друг за другом они плавно падают на землю, точно белые платочки с пятнами крови. Я крепко зажмуриваюсь, а когда смотрю туда опять, на ветвях уже ни одного соцветия. И все, что передо мной осталось, – просто высохшее старое дерево с гниющими под ним блеклыми цветками.
На смартфоне моргает иконка голосовой почты. Номер токийский. Звонок поступил еще в начале вечера. Видимо, Вада или Ямадзаки звонили договориться насчет того, чтобы вместе поужинать. Касаюсь пальцем иконки и слушаю:
«Здравствуйте! Вам звонит сержант Фукуяма из полицейского управления Токио. Мне нужен Охаси Таро-сан. Ваш номер дали мне в таксомоторной компании. Сейчас я ухожу из управления, но если вы перезвоните мне по этому номеру и не сможете связаться, то завтра я обязательно вам перезвоню. Спасибо».