И в этот момент у меня возникло какое-то странное ощущение в животе. Как будто что-то вцепилось в меня изнутри с такой силой, что я обхватил голову ладонями и все мое тело затрясло. Быть может, это как-то было связано с давешней пьянкой… Хотя никак не походило на вполне знакомое состояние похмелья. Сегодня это ощущалось совсем иначе, пробирая намного глубже.
Потом вроде бы отпустило. Я пошел на кухню, налил стакан воды и сделал большой глоток. Со стаканом отправился к любимому старому креслу и поставил воду на специальную подставку на книжном стеллаже. В животе еще чувствовалось некое опустение – отсутствие того, что только что крепко вцеплялось в меня изнутри. Я сел в кресло, достал телефон и бумажник. Набрал номер, указанный на визитке, что вчера оставила мне та несчастная пара.
Он тут же снял трубку:
– М-м-м-моси-моси?[67]
– Это Исикава.
– О, д-д-доброе утро, д-д-детектив!
– Слушайте… Я выполню ваш заказ бесплатно. Но пусть это останется между нами, хорошо?
Китайские иероглифы
Из-за тесно прижавшегося к ней в поезде мужчины Фло чувствовала себя крайне некомфортно, а потому решила выйти на станции Синдзюку и перебраться в вагон для женщин, пройдя вдоль состава вперед. Фло двинулась по платформе, уворачиваясь от выскакивающих из поезда пассажиров и обходя очереди тех, кто только собирался туда зайти.
Линия Яманоте по утрам извечно была загружена, а вагон с надписью «Только для женщин» был, как правило, самым набитым. Фло по возможности старалась его избегать, но пока что с ней не случалось инцидентов, подобных нынешнему. Пристроившись в очередь женщин, готовящихся сесть в вагон, она услышала разносящееся по всей платформе из динамиков искусственное щебетание птиц, а также знакомый звонок перед отправлением со станции. Раздался предупреждающий о закрывании дверей сигнал, и Фло успела-таки втиснуться в вагон, оказавшись сжатой со всех сторон множеством женских тел.
Едва она в потоке прочих пассажирок оказалась в поезде, ее обдало струей холодного воздуха из кондиционера, и все же Фло почувствовала, что начинает слегка задыхаться в этой резкой смеси ароматов духов и шампуней, витающей в почти лишенном кислорода пространстве над неисчислимым количеством голов. Она старалась не вспоминать тот случай, когда однажды, еще только-только переехав в Токио, в поезде упала в обморок. Тогда ей было неописуемо неловко.
Почти прижавшись лицом к стеклу, Фло обводила взглядом платформу за дверями. Ей на глаза попался знакомый плакатик, который можно было встретить на многих токийских станциях. На нем был изображен силуэт девушки, уронившей на рельсы шляпку, а рядом – работник станции, который специальным длинным приспособлением помогает ей эту шляпку достать. Ниже на японском было написано: «Пассажиров, уронивших свои вещи на рельсы, настоятельно просим обращаться за помощью к сотрудникам станции». Этот постер неизменно вызывал у Фло улыбку. На большинстве других плакатов обычно рекламировалось то, что ей было или не по карману, или попросту не нужно: далекие путешествия, пена для бритья, всевозможная электроника, абонемент в спортзал, пиво.
Тут она заметила на стене станции новый красно-желтый плакат, где в виде комиксов изображалось, как мужчина лапает женщину в поезде. Заканчивался комикс тем, что на мужчину надевали наручники то ли охранники, то ли полицейские.
Сбоку помещался текст:
«Как это все-таки ужасно, – подумалось Фло, – что японская железная дорога вынуждена платить немалые деньги за плакаты, объясняющие пассажирам, что „тиканить“, то есть щупать женщину без ее воли, – преступление! Разве это не является очевидной истиной?»
Фло снова поглядела на китайские иероглифы к слову «тикан».
Иероглиф к слогу сhi 痴 означает «глупый», kan 漢 – «китайский». Это тот же самый слог kan, что входит в состав слова kanji 字 – кандзи, «китайские иероглифы». Чем больше Фло об этом думала, тем нелепее ей казалось это слово в целом. Ну какое отношение имеют китайцы к японским мужчинам, норовящим потискать женщину в набитом поезде? И почему иероглифы, обозначающие подобных приставал, выглядят точно так же, как и означающие «глупые китайцы»?
67
68