Лицо воина потемнело, однако вместо ответа он перевел глаза на землю и нахмурился.
— Я немного проеду с вами, — заявил Дон.
Деруддер удивился было, затем безразлично пожал плечами и ударил пятками в бока лошади.
Вскоре он понял, почему спутник не оставил его. Поднявшись на гору, они заметили впереди Джона — один, тот шел пешком по вересковой степи.
Услышав за спиной топот, Джон обернулся. На его лице не отразилось никаких чувств.
Дон подъехал поближе, спешился, отстегнул пояс с мечом и ножом, а затем передал их вместе с поводьями другу.
— Обратно я смогу прогуляться и пешком, — просто объяснил воин.
Джон пристально посмотрел ему в лицо и не сразу ответил:
— Как не имеющему своего клана, мне запрещается носить меч.
— Да, я знаю, — ответил Дон. — Поэтому ты станешь добычей любого воина, который заметит, что у тебя нет кильта клана и оружия. Но что же делать, Джон? Единственный способ выжить — это войти в дом какого-нибудь клана слугой. Не думаю, что тот, кто был верховным боевым кациком, смирится с ролью слуги. В горах наверняка собрались вместе воины, которые после разрушения их городов остались без кланов. Теперь они живут тем, что нападают и на сидонцев, и на филумы. Возможно, ты сможешь их отыскать.
Джон с удивлением покачал головой:
— Ты хочешь, чтобы я превратился в безродного бандита?
— Я хочу, чтобы ты остался в живых. До тех пор, пока тебя не лишили кильта… Джон, мы были кровными братьями. И… хотя это нарушает запрет, для меня мы ими и остались.
Отвернувшись, Дон зашагал туда, откуда только что приехал с Деруддером.
Джон провожал друга взглядом до тех пор, пока тот не скрылся за вершиной холма.
Деруддер язвительно спросил:
— Что, «нет больше той любви…»?[16]
— Тебе, Сэмюель из деруддеров, этого не понять, — бросил Джон, вскакивая в седло.
— А вдруг пойму, — возразил Деруддер. — У тебя теперь есть выбор — присоединиться к обитающим в горах бандитам.
— Да. Или продолжать бродить по степи, пока не налечу на банду и меня не прикончат, — проворчал Джон.
Деруддер пристроился рядом с ним:
— Ты можешь поехать в Новый Сидон.
— Это мне и в голову не приходило.
— Так подумай.
Джон потерял терпение:
— Да что я буду делать в вашем вонючем городе?! Я не привык к городской жизни. Кроме того, вы, сидонцы, находитесь в кровной вражде с тем, кто был когда-то верховным боевым кациком Конфедерации Озер.
— У нас нет такого понятия, как кровная вражда, Джон. Более того, нам нужны способные люди, особенно каледонцы, если уж мы взялись развивать эту невероятную планету.
Джон продолжал сердиться:
— Но между нами кровная вражда. Вы опозорили меня, когда я был еще юношей.
Деруддер неодобрительно заметил:
— Забудь о своих замашках, Джон. Мне казалось, что безродному вроде тебя непозволительна такая роскошь, как вендетта.
Каледонец покраснел.
— Ты прав, — тихо проговорил он. — Я и забыл. — А затем добавил: — В таком случае ты тоже безродный. Стало быть, мы оба люди неуважаемые.
— В обществе цивилизованных людей можно завоевать уважение только добрыми поступками.
Такой поворот оказался для каледонца новым — он задумался:
— А те, которые родились вне клана?
— Как и все остальные, они преуспевают или проигрывают в приобретении доброго имени, или, если угодно, репутации.
— Любой хранитель Веры скажет тебе, что подлинной честью и верой обладает лишь филум и — через него — кланы.
Деруддер с насмешкой посмотрел на спутника:
— Не кажется ли тебе, что ты уже докатился до той черты, когда следует смело отбросить некоторые из поучений хранителей Веры? По сути, ты так и сделал, поэтому и остался один. Кстати, тебе лучше сразу решить, ехать со мной в Новый Сидон или нет.
— Почему?
Деруддер кивнул наверх:
— Потому что в небе кружит гидросамолет, и детектор, наверное, уже засек наше тепло.
Джон обратил глаза на точку далеко в небе:
— Кажется, все так или иначе разрешилось. Если я откажусь ехать с тобой, меня обязательно перепилят лазерами.
— Я не вижу особых причин отпускать тебя в горы и позволять устраивать бандитские вылазки на наши прииски.
Когда гидросамолет увеличился в размерах, Джон, не сводя с него глаз, спросил:
— Что заставляет машину держаться в воздухе?
Деруддер усмехнулся:
— Джон, даже если я попытаюсь объяснить, ты все равно не поймешь.
— Я не дурак, Сэмюель из деруддеров, — холодно процедил каледонец.
16
«Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» Евангелие от Иоанна, гл 1513.