— Ну да, в этом-то и проблема.
— Неважно, кто выполняет работу, главное — что она выполняется. Ты сказал ей, кто убийца, поэтому даже она не сможет запороть дело. Передай все Ваните. Это конец.
Волк с подозрением посмотрел на нее, но затем кивнул. Он поднял пинту в воздух.
— За Финли! — предложил он тост, надеясь, что врал достаточно убедительно, чтобы защитить их.
Андреа сидела за письменным столом в своем кабинете дома, чувствуя себя более комфортно погруженной в работу, чем слоняясь по просторному дому в ожидании возвращения Джеффри. Она ждала, пока коммутатор Нового Скотланд-Ярда соединит ее с отделом по раскрытию убийств и других тяжких преступлений. Знакомый ей голос ответил на звонок, тот же самый голос, с которым она уже общалась несколько раз.
— Мисс Холл! Чем обязаны таким удовольствием на этот раз?
— Волка, простите… Уильяма Коукса, пожалуйста.
— Боюсь, что он не находится в отделении, кроме того, он больше не является сотрудником столичной полиции, что уже упоминалось вчера.
— Вы хотя бы передаете ему мои сообщения?
— Могу вас заверить, что то, что он не выходит с вами на связь, не является виной нашего отдела, четко соблюдающего правовые процедуры, посему могу заключить, что не связывается он с вами исключительно по собственной воле.
— Да кто так разговаривает?! Ты так раздражаешь!
— Мне очень жаль, что вы испытываете такие эмоции. Могу ли я предложить вам…
— Нет. Не можешь. Позвоню завтра, — отрезала она и повесила трубку.
Крутясь на стуле до головокружения, Андреа задумалась, не попробовать ли ей снова выйти на Волка через Мэгги. Затем она внезапно остановилась. Разблокировав телефон, она прокручивала обширный список контактов, молясь, чтобы номер, на который она не звонила годами, пережил ее частые обновления телефона.
Удивительно, но он пережил.
Томас вернулся домой и почувствовал запах горелого, что означало либо то, что дом горел, либо, и да поможет ему бог, Бакстер снова готовила. Сняв пальто, он проследовал на кухню за звуками раннего постхардкора нулевых, остатки пожарной сигнализации захрустели под ногами. Бакстер заметила, что он стоит в дверях.
— Привет!
— Привет, — ответил Томас, нерешительно обняв ее и налив себе остатки вина.
— Я приготовила твое любимое блюдо! — просияла она.
— Стряпню буквально любого другого человека?
Улыбка сползла с ее лица.
— Прости. Шутка. Несмешная. Напомни, какое мое любимое блюдо?
— Мое лимонное куриное ризотто.
— Боже, — прошептал он слишком громко. — Новая песня группы «Уан Дайрекшн»[29]? — не без иронии спросил он, выключая ужасную песню.
— «Глассджо»[30], — ответила Бакстер, включая ее обратно. — Вина? — предложила она, открывая еще одну бутылку, хотя он даже не успел отпить из своего бокала. — Знаешь, я тут думала… — начала она, настроенная выстроить шаткие мосты между ними пьяной. — Моя подруга, Аврил. Она ничего такая, да?
— Ну, наверное, — Томас почувствовал неловкость.
— Она носит, типа милые женские шмотки, — продолжила она, подняв брови.
— Юбки? — предположил Томас, наконец отпив из своего бокала.
— Ага, юбки… Почему бы тебе с ней не переспать?
Томас прыснул вином на пол:
— Прошу прощения?!
— Не думаю, что она будет против.
— Что ж, это было сказано как бы между прочим, да? Потому что я думаю, что я могу быть, черт возьми, против!
Бакстер была сбита с толку, все больше подозревая, что как-то неверно оценила ситуацию.
— Я лишь пытаюсь сделать так, чтобы мы были квиты… чтобы все снова наладилось.
Томас поставил бокал на стол.
— У меня нет ни малейшего желания «квитаться», Эмили. Я хочу, чтобы этого никогда не происходило. Не можешь ты просто… — он осекся, погрустнев. — Прости. Я сегодня не голоден, — сказал он, заканчивая диалог и направляясь в комнату. — Пойдем, Эхо!
Дремавший кот открыл глаза и посмотрел на Бакстер.
— Даже не думай об этом, — сурово сказала она ему.
Он спрыгнул со стола и побежал за Томасом.
Бакстер фыркнула и пробубнила в свой бокал:
— Предатель.
Когда Волк спрыгнул с поезда на Эджвер-роуд и понесся по ступенькам, до конца комендантского часа оставалось всего 5 минут. Завернув за угол, он заметил Джорджа, ждавшего его у входа словно встревоженный родитель. Запыхавшись, он начал подниматься по ступенькам полицейского участка.