Эрнест Джарвис повесился. С сороковых годов дела в его школе шли все хуже и хуже. Количество учениц постоянно сокращалось. Сначала их стало пятнадцать, потом – десять и наконец осталось всего трое. Ушли те времена, когда они с женой могли позволить себе держать четырех преподавателей. Теперь всех троих семнадцатилетних девиц учила сама Элизабет. Она умерла от сердечного приступа в конце июля, когда школу покинула последняя из учениц, – словно позволила себе умереть только после того, как до конца исполнила свой долг. У Эрнеста больше не было ни жены, ни работы – оставалось лишь немного денег и, камнем на шее, слоноподобный домище, на ремонт которого требовалось, по меньшей мере, десять тысяч фунтов.
В «Школе Кембридж» имелся колокол, который никогда не звонил, в который никто никогда не пытался звонить. Висел он в бельведере, который Эрнест гордо именовал колокольней, даже после того, как его сестра Сесилия объяснила ему значение слова «бельведер», то есть «прекрасный вид». Он приобрел колокол на Камденском рынке и повесил его, намереваясь ежедневно звонить, созывая на уроки вечно опаздывающих девочек. Но сестра вскользь заметила, что школы, подобные этой, не имеют никаких колоколов и что колокол сразу понизит класс заведения, отпугнув состоятельных родителей потенциальных учениц. Тем не менее колокол остался, и веревка от него через специальные отверстия спускалась с крыши по всем этажам вплоть до маленькой каморки, служившей одновременно раздевалкой и звонарной. Примерно через год веревку смотали и повесили на «утку»[7], укрепленную на верхнем этаже.
Эрнест Джарвис продумал все, что требовалось, причем это должно было занять у него приличное время. С помощью какого-то инструмента, судя по царапинам – отвертки, он вытащил пробки, тридцать лет закрывавшие отверстия между этажами. Отвертку он затем положил обратно в ящик с инструментами в сарае. Аккуратность была одним из главных достоинств этого человека.
Когда он снимал веревку с «утки», колокол звякнул. Возможно, Эрнест забыл, что колокол может звонить, но не исключено, что колокольный звон был последней проблемой, которая заботила его в тот момент. Сесилия Дарн, проживавшая по соседству, говорила, что услышала одинокий удар колокола где-то в восемь утра. Чуть позже она, естественно, услышала еще несколько, а минут через пятнадцать раздался ужасающий трезвон. В общем-то, колокол слышали многие, но, похоже, одна только Сесилия обратила внимание на самый первый удар, прозвучавший, когда ее брат разматывал веревку и случайно дернул за язык колокола, качнув его.
Эрнест пропустил веревку через открытые им отверстия до самой раздевалки, где когда-то висели светло-коричневые плащики и фетровые шляпки с бледно-голубыми «кембриджскими» ленточками. В ноябре 1958 года каморка пустовала. Там был лишь ряд крючков на одной стене, да такой же ряд на противоположной, находившейся в восьми футах от нее. Маленькое окошко высоко под потолком, прямо напротив двери, было матовым с полосой красного, почти пурпурного стекла в самом верху. Каменный пол покрывал бежевый линолеум с узором в виде королевских лилий. Табурет хозяин школы взял в одной из классных комнат. Это был учительский табурет, стоявший у кафедры. Впрочем, как оказалось, он так его и не использовал. Эрнесту было уже под семьдесят, и он страдал артритом. Возможно, он просто побоялся забираться на табуретку, чтобы совершить то, что задумал. Когда его нашли, табурет стоял рядом. Тут же обнаружился перевернутый стул из гостиной, который Эрнест посчитал более подходящим для своей цели.
Несмотря на то что в доме успели побывать и даже пожить множество людей, табурет со стулом все так же находились в той раздевалке, когда в Школу переехал сам молодой Джарвис. Табурет стоял в одном ее углу, слева от окошка, а стул – в противоположном. Казалось, они были расставлены каким-нибудь уборщиком, наводившим здесь порядок и не знавшим, что в этой комнате повесился хозяин. Впрочем, веревка с потолка уже не свисала. Джарвис, вступивший во владение домом тридцать лет спустя после смерти деда, нашел ее скрученной на «утке». Он еще подумал, не та ли это веревка, но не решился спрашивать об этом свою мать.
7
«У т к а» – двурогая металлическая деталь, укрепленная на палубе или иной части судна, для закрепления на ней бегучего такелажа.