— Завтра я узнаю, правда ли это, и если ты врёшь, то ты у меня запляшешь! А где деньги?
Козетта опустила руку в карман передника и побледнела: денег в кармане не было.
— Ты слышишь, что я тебе говорю?
Козетта вывернула карман. Куда пропали деньги? Бедняжка не находила слов. Она окаменела.
— Ты их потеряла, — закричала хозяйка, — или ты хочешь их украсть? — И она протянула руку к плётке, висевшей в углу над очагом.
Это страшное движение хозяйской руки заставило Козетту закричать:
— Простите! Сударыня! Сударыня, я больше не буду!
Тенардье сняла плётку.
Козетта забилась в угол. Она старалась съёжиться, защитить от ударов своё полуобнажённое маленькое тельце.
В это время незнакомец незаметно для других пошарил в своём жилетном кармане.
— Виноват, сударыня, — сказал он. — Я сейчас видел, как что-то упало из кармана девочки.
Он нагнулся и поискал на полу.
— Вот, — сказал он, вставая, и протянул монету Тенардье.
Но это была совсем не та монета — это была монета в двадцать су.
Хозяйка положила деньги себе в карман и, сурово взглянув на девочку, сказала:
— Чтобы этого в другой раз не было!
Козетта снова спряталась под стол, «в конуру», как говорила Тенардье.
— Кстати, вы будете ужинать? — спросила Тенардье незнакомца.
Он не отвечал. Он, казалось, глубоко задумался.
— Что это за человек? — пробормотала хозяйка. — Нищий? Он не может заплатить ни одного су за ужин. Заплатит ли он за ночлег? Хорошо ещё, что он не присвоил себе денег, которые нашёл на полу!
В это время открылась дверь и в комнату вошли Эпонина и Азельма.
Это были две хорошенькие маленькие девочки. У одной были каштановые, у другой — чёрные косы. Обе были такие весёлые, чистенькие, толстенькие, здоровые, что на них нельзя было не любоваться. Обе были одеты в тёмные шерстяные нарядные платья.
Когда они вошли, госпожа Тенардье воскликнула:
— А, вот и вы наконец!
Она привлекла их к себе каждую по очереди, пригладила им волосы, перевязала ленты, потом, ласково отстранив их от себя, сказала:
— Ишь какие франтихи!
Девочки уселись у огня. Они принесли с собой куклу и весело болтали. Козетта изредка отрывала глаза от своего вязанья и грустно глядела на них. Эпонина и Азельма не смотрели на Козетту. Для них она была чем-то вроде собачонки.
Кукла сестёр Тенардье была старая, полинявшая, вся поломанная, но Козетте, у которой никогда в жизни не было куклы, настоящей куклы, она казалась необыкновенно красивой.
Вдруг Тенардье заметила, что Козетта, вместо того чтобы работать, смотрит на девочек:
— Так-то ты работаешь! Вот я тебя плёткой…
Незнакомец, не вставая со стула, повернулся к хозяйке Тенардье.
— Сударыня, — робко сказал он, — ну пусть она поиграет!
Тенардье грубо ответила:
— Девчонка должна работать, раз она ест мой хлеб! Я не могу её даром кормить.
— Что же она делает? — спросил незнакомец.
— Вяжет чулки моим девочкам, если вам угодно знать!
Незнакомец посмотрел на красные от холода ножки Козетты и продолжал:
— Когда она кончит эту пару чулок?
— Этой лентяйке хватит работы по крайней мере ещё дня на три или четыре.
— А сколько могут стоить эти чулки, когда они будут готовы?
— По крайней мере тридцать су.
— Не продадите ли вы их мне за пять франков?[2]
Тогда сам Тенардье счёл нужным вмешаться в этот разговор:
— Конечно, сударь, если это вам угодно, мы охотно уступим вам пару чулок. Мы никогда ни в чём не отказываем нашим гостям.
— Деньги надо заплатить тотчас же! — сказала хозяйка Тенардье резким и решительным голосом.
— Я покупаю эти чулки, — ответил незнакомец, вытаскивая из кармана и кладя на стол монету в пять франков. — И я плачу за них.
Потом он обратился к Козетте:
— Ну, я купил твою работу. Играй, девочка.
Хозяин Тенардье подошёл, взял монету и молча сунул её в жилетный карман.
Хозяйка Тенардье ничего не сказала. Она кусала губы, и на лице её была ненависть.
Козетта вся дрожала от волнения. Наконец она осмелилась спросить:
— Сударыня, это правда? Я могу играть?
— Играй! — сказала Тенардье грозным голосом.
— Благодарю вас, сударыня, — сказала Козетта.
И в то время, как она благодарила хозяйку, её сердечко полно было благодарности незнакомцу.
Хозяин Тенардье снова принялся пить.
Жена сказала ему на ухо:
— Кем может быть этот человек?
— Мне приходилось видывать миллионеров в такой одежде, — ответил Тенардье.
Козетта оставила своё вязанье, но не вылезла из-под стола. Она всегда старалась двигаться как можно меньше. Из ящика, стоявшего за её спиной, она вытащила какое-то старое тряпьё и маленькую оловянную сабельку.